«Уголёк», — ласково проговорил Заяц, склоняясь и проводя рукой по выгнувшейся спине кота. Ответом было тёплое дружелюбное урчание.
А между тем на печи зашевелился ещё кто-то.
«Цветанка, ты?» — послышалось глухое старушечье шамканье.
«Я, бабуля, — отозвался Заяц. В ответ на изумлённый взгляд Дарёны он усмехнулся и стащил шапку. — Ты думала, я парень? Нет, девка я. Просто в портках бегать сподручнее».
На плечи «Зайца» упал сияющий водопад золотых волос, а лицо преобразила солнечная улыбка, и Дарёна застыла столбом, потрясённая красотой, которую не портили даже пятна сажи и грязь.
Цветанка жила здесь со слепой бабушкой. Дарёна снова вздрогнула, когда из темноты на печке выглянуло уродливое восково-жёлтое лицо с крючковатым носом и с крупной коричневой горошиной бородавки на подбородке. Блёклые глаза, затянутые бельмами, смотрели невидяще, но хитровато. Во втянутом внутрь ухмыляющемся рту торчало всего два зуба. Старуха ничего не сказала, только издала странный дребезжащий смешок и снова улеглась.
«Бабуля сейчас всё время на печке кости греет — старая уж, — пояснила Цветанка. И добавила, понизив голос и для пущего впечатления тараща васильковые глаза: — А раньше она была самой настоящей ведьмой».
Она нырнула за заплатанный полог, потом её золотая головка высунулась обратно, подмигнула:
«Ступай сюда».
За пологом в углу стояла лежанка с соломенным тюфяком и одеялом, сшитым из волчьих шкур, а в противоположном углу — огромный окованный ларь; на стене висели полки, плотно заставленные какими-то глиняными сосудцами разных размеров, горшочками, кувшинами и кувшинчиками, берестяными шкатулочками, туесочками, мешочками…
«Это бабулин ведьминский набор, — с усмешкой сказала Цветанка. — Снадобья всякие. Их лучше не трогать, а то бабуля рассердится — мало не покажется».
В мутное слюдяное оконце с косой решётчатой рамой забарабанил дождь. Цветанка скинула с ног обувь, забралась на волчье одеяло и похлопала по нему рукой, приглашая гостью расположиться рядом. Дарёна примостила домру и дорожный узелок у стены и нерешительно присела. Цветанка, сияя доброжелательным любопытством во взгляде, спросила:
«Как тебя звать-величать? Что-то я тебя раньше не видела среди наших певцов. Давно ты в Гудке?»
Видя в «Зайце» неравнодушного слушателя, Дарёна поведала о своей беде. На протяжении всего рассказа синева глаз Цветанки отражала все чувства Дарёны, как зеркало: грусть, боль, тоску, неуверенность в будущем… А когда наша путешественница с досадой пожаловалась, что на базаре её обворовали, синеглазая девчонка зарумянилась, смущённо опустила взгляд, а потом, вздохнув, достала откуда-то из-под рубахи тот самый украденный кошелёк и бросила на одеяло. Монеты в нём весело звякнули, когда он упал перед своей хозяйкой. Рот у Дарёны так и раскрылся.