Дарёна чуть не пискнула: в животе что-то неистово стиснулось, будто злая и жестокая рука крутанула и сжала в кулак её нутро. Откуда Радимира могла знать про сны? Туман, ствол вяза и глаза в кустах… И Цветанка, страшная и незнакомая.
— Дарёнка, в самом деле? — встревоженно нахмурилась Млада. — Расскажи!
Дарёна была бы и рада, но её горло наполнил туман из сна, обратив язык и связки в неподвижный кусок льда. Сколько девушка ни силилась проговорить хоть слово, с её немых похолодевших губ не слетало ни звука, а сердце от страха стучало, точно копыта скачущего во весь опор коня. Куда оно, глупое, стремилось убежать? Везде его караулил этот туман, отовсюду подсматривали волчьи глаза. Задыхаясь, Дарёна замотала головой.
— Что с тобою? — привстала Млада.
Радимире было уже всё ясно.
— Да это Маруша ей печать на уста наложила, — сказала она. — Но дело поправимое: возьми её, прижми к своей груди и поцелуй… И всё пройдёт.
Миг — и Дарёна оказалась в объятиях своей лесной сказки. Повеяло солнечной полуденной дрёмой, ноги защекотал прохладный шёлк густой травы, и беззаботное детство улыбнулось ей сквозь поникшие зелёные пряди берёзовых веток, прогоняя страх… Губы Дарёны крепко накрыла тёплая ласка, а рядом с её загнанным сердцем успокоительно билось другое — то, которое преданно ждало её все эти годы. Почему она так боялась поверить в его любовь?
Млада вновь укачивала её на своих коленях, как маленькую — точно так же, как тогда, на берегу озера, после испуга в пещере с самоцветами. Глоток сладкой медовухи из высокой глиняной кружки, что стояла на столе, согрел горло, и Дарёна смогла выговорить:
— Цветанка… Она звала меня. Хотела, чтоб я бежала отсюда. У неё были звериные глаза и когти… А в кустах… кто-то смотрел. Не человек…
Она рассказала всё. Радимира выслушала молча, задумчиво и сурово сжав губы, а после, положив девушке на голову сильную тяжёлую руку, молвила:
— Не верь. Это Марушин морок. Холод во сне чувствовала?
— Да, — пробормотала Дарёна, ещё дрожа в надёжных объятиях Млады.
Радимира кивнула.
— Морок, — повторила она. — Не верь ни одному слову, Белых гор не покидай.
К глазам Дарёны подступили слёзы. А ведь этот сон давал ей надежду, что подруга спаслась, пусть и стала такой жуткой… Снова сердце рухнуло в глубокий омут горечи и тоски.
— Так Цветанка жива или… — начала она и осеклась, придавленная взглядом серых глаз.
Ничего не ответила Радимира… Только погладила девушку по голове и сказала Младе:
— Не выпускай оружия из рук и будь начеку.
Млада наклонила голову в знак подчинения. И спросила: