Принимая душ, он словно старался смыть больничное зловоние и надоедливые воспоминания. Пирс надел единственную чистую рубашку – ярко-желтую с синими полосками. Увидев себя в зеркале, он вздрогнул. Сейчас ему больше подошла бы похоронная одежда – мрачная и темная, под стать его настроению.
Бреясь, Пирс порезался. Руки отказывались его слушать.
Когда он вернулся в спальню, Никки еще спала. Усевшись в кресло, он посмотрел на нее. Ему некуда идти и незачем спешить. Сидя в темноте, он размышлял. Постепенно воспоминания о рассказе Гертруды уступили место воспоминаниям о ночи с Никки.
Вот ее лицо сияет от смеха. Вот она лежит с закрытыми глазами, сжимая пальцами простыню, пока Пирс ее ласкает. Вот Никки зовет его по имени, когда он в нее входит. Учитывая ее прошлое, удивительно, что она не озлобилась. Наоборот, Никки была эмоциональной и страстной.
При мысли о том, что через несколько недель она уедет, у него заныло сердце. Они познакомились, когда в его жизни начался самый сложный период. Хотя Пирс не всегда этого заслуживал, Никки ему сочувствовала и делилась с ним мудростью и опытом.
Но он понимал: у них нет будущего. Никки – сильная личность, и Пирс инстинктивно знал, что она захочет, чтобы он жил так, как он не готов жить.
Физически Пирс был готов к любым задачам. Он на пике своих возможностей и находится в отличной физической форме. Он готов к любым испытаниям: сплав по реке, скалолазание или пеший поход через пустыню.
Но он оказался не готов к душевной боли. Пирс был зол, обескуражен и обижен. К сожалению, он не может показать Никки степень своего потрясения. Она захочет ему помочь и спасти его, а это для него неприемлемо. Мужчина должен сам разбираться со своими проблемами.
Прошло немало времени, прежде чем Никки проснулась. К тому времени Пирс успел проголодаться. Она села и настороженно на него уставилась.
– Ты в порядке? – спросила она, явно полагая, что он не в себе.
Он пожал плечами:
– Вполне. Если ты не возражаешь, предлагаю тебе принять душ, и мы поедем домой. По дороге заедем куда-нибудь поесть.
От смущения она покраснела:
– А как же больница?
– Туда незачем возвращаться. Мы узнали то, за чем приехали. Мне нужно на работу.
– Ты же сказал, что твой управляющий со всем справится.
– Но я по-прежнему руководитель фирмы.
– А Гертруда?
– За ней отлично ухаживают. Не нужно около нее торчать.
– Но…
Он поднял руку:
– Я умираю от голода, Никки. Давай отсюда сматываться.
Через сорок пять минут они ехали обратно в Шарлотсвилль. Пирс вел машину. Никки молча сидела рядом. У него сложилось впечатление, что она боится заговорить с ним, чтобы его не расстроить и не обидеть.