Так было именно в среде «избранных». Не зря Шапошников гордился тем, что в его военном училище, где преобладали представители «среднего» сословия, разночинцы из малообеспеченных семей, подобных безобразий не наблюдалось, а отношения между старшими и младшими сохранялись товарищескими. И впредь, общаясь с подчиненными, рядовыми, многие из окончивших это училище не позволяли себе грубости, чванства, высокомерия. После Февральской буржуазной революции 1917 года, развала русской армии, падения дисциплины немало офицеров, дурно обращавшихся с солдатами, было ими убито. Шапошников избежал столь горькой участи и даже был избран солдатами командиром. Но об этом — чуть позже.
ДВА ВЕЛИКИХ КНЯЗЯ
О своем военном училище и его преподавателях Шапошников отзывался тепло и с благодарностью. Их непосредственный начальник и воспитатель штабс-капитан Бауэр стремился прививать им лучшие качества офицера, прежде всего — честность и ответственность. «Я, — писал Борис Михайлович, — следуя по службе его принципам, в отношениях с подчиненными всегда достигал успеха».
Судя по его воспоминаниям, в училище преобладал дух взаимного уважения, высоких представлений о чести офицера и даже, отчасти, свободомыслия. Сам он и прежде учился судить о людях не по чинам и званиям, не по титулам и богатству, а по их личным качествам и делам.
Очень показательны в этом отношении два эпизода его юнкерской жизни. Лучше предоставить слово ему самому, чтобы сохранить авторскую интонацию. Приведем значительный фрагмент его мемуаров: «За зимний период наше училище посетили два высоких лица. Первым из них был командующий Московским округом великий князь Сергей Александрович, впоследствии убитый. Генерал обошел ротные помещения, в столовой во время нашего завтрака попробовал пищу и, никому из юнкеров не сказав ни слова, покинул училище, оставив о себе отвратительное впечатление. Второй персоной был начальник главного управления военно-учебных за-
58
ведений великий князь Константин Константинович. Недавно вступивший в эту должность, он вызывал своим обращением у кадетов, да и у юнкеров тех училищ, которые комплектовались из кадетских корпусов, неприязнь. Он имел хорошую память на лица. Константин Константинович сочинял стихи, написал в стихах пьесу “Царь иудейский”, поставленную в Эрмитажном театре при его участии в заглавной роли.
Так вот этот «поэт» был принесен к нам на руках кадетами соседнего корпуса. Однако он не рассчитал, в какую среду попал. Обходя ротные помещения, в которых мы находились, он встретил уважаемого нами адъютанта училища и обратился к нему с вопросом: “А, армяшка, ты еще в училище?” Такое обращение нас сразу поразило. Затем мы были построены в роты, и он начал обходить юнкеров, расспрашивая, кто и откуда поступил в училище.