Бульвар Мортье обсажен платанами. Там, где он кончается, у самой заставы Лила, все еще стоят здания казармы Турель.
Бульвар в то воскресенье был пуст и погружен в такое глубокое безмолвие, что я слышал, как тихонько шелестят платаны. Бывшая казарма Турель окружена высокой стеной, за которой не видно корпусов. Я пошел вдоль этой стены. Увидел на ней табличку и прочел:
ВОЕННАЯ ЗОНА СНИМАТЬ И ФОТОГРАФИРОВАТЬ ЗАПРЕЩЕНО
Мне подумалось: никто ничего не помнят. По ту сторону стены лежала ничья земля, зона пустоты и забвенья. Старые казарменные корпуса не снесли, как пансион на улице Пикпюс, но какая, собственно, разница?
И все же сквозь плотную толщу амнезии временами будто эхо пробивалось что-то далекое, приглушенное, никто не смог бы толком объяснить, что это и откуда. Это все равно что быть у магнитного поля без маятника, который уловил бы его волны. Вот и прибили, чтобы не мучили сомнения и совесть, табличку с надписью "Военная зона. Снимать и фотографировать запрещено".
Помню, в двадцать лет в другом районе Парижа я испытал однажды такое же чувство пустоты, как у стены казармы Турель, еще не зная, в чем его истинная причина.
У меня тогда была подружка, которая постоянно жила по знакомым, в пустующих квартирах и загородных домах. Я же всякий раз, пользуясь случаем, изымал из хозяйских библиотек книги по искусству и редкие издания, которые потом продавал. Как-то раз в квартире на улице Регар, где мы были одни, я украл старую музыкальную шкатулку, а затем, порывшись в шкафах, извлек несколько очень элегантных костюмов, рубашки и десяток пар шикарных туфель. Чтобы продать все это, я отыскал в справочнике адрес старьевщика - на улице Жарден-Сен-Поль.
Эта улица начинается от Сены, от набережной Целестинцев, и сливается с улицей Карла Великого недалеко от лицея, где я годом раньше сдавал экзамены. В подвальном окне одного из домов в конце улицы, немного не доходя до улицы Карла Великого, я увидел наполовину поднятую ржавую железную штору. Вошел и оказался на складе, где были свалены вперемешку мебель, одежда, металлолом, автомобильные запчасти. Навстречу мне вышел мужчина лет сорока и очень любезно согласился прийти за "товаром", куда я скажу, через несколько дней.
Попрощавшись с ним, я пошел по улице Жарден-Сен-Поль к Сене. Все дома по нечетной стороне улицы незадолго до того были снесены. И дома позади них тоже. На их месте остался пустырь, окруженный остатками стен полуразрушенных зданий. На этих стенах под открытым небом еще можно было разглядеть клочки обоек, следы отопительных труб. Казалось, будто на квартал сбросили бомбу, и ощущение пустоты усиливалось еще оттого, что в образовавшийся просвет была видна Сена.