Больницу закрыли, помещение отобрали, инвентарь выбросили на улицу, врачи переселились на частные квартиры, где и вынуждены были принимать больных.
А белогвардейский штаб осаждали богачи. Торгаш Борщевский пожаловался на библиотеку, разместившуюся в помещении магазина.
— Выселить в 24 часа! — взревели в штабе.
Книги перевезли в соседнюю школу, свалили грудой. А на другой день на помещении, где была раньше библиотека, появилась вывеска: «Торговля мылом Борщевского».
Так же, как с библиотекой, поступили с кооперативной столовой: Бардские вернули себе бани… На предприятиях сотнями увольняли рабочих, заподозренных в сочувствии большевикам. Днем и ночью по рабочим слободкам бродили белогвардейские шайки во главе с офицерами. Они врывались в мирные семьи, перерывали все в сундуках, били мебель, рылись на сеновалах, искали крамолу. В тюремные застенки бросали все новых и новых людей. Нарастал ропот не только в рабочих слободках, но и среди тихих мещан.
Из деревень под конвоем непрерывно шли партии арестованных. За ними на заморенных лошаденках и пешком тянулись ходоки. Они шли с общественными приговорами в защиту сельчан. Ходоки обивали пороги учреждений, валялись в ногах победителей, умоляли и заверяли: арестованы честные люди, от них не было вреда обществу, — но их никто не слушал.
— Да что ж это такое? — чесали затылки ходоки. — Людей безвинных в тюрьму… Да где же справедливость?
По ночам на телеграфных столбах и заборах неведомо кем расклеивались листовки. Они призывали к сплочению всех трудящихся и восстановлению единственно справедливой народной власти — власти Советов.
Листовки подбадривали тех, кто растерялся, вселяли в них силы и веру в победу, своим появлением доказывали, что борьба с извечным врагом не окончена.
— Ой, и зубастый же кто-то!.. Смельчак! А слова-то, слова какие, вот где правда-то!.. — говорили те, кто натыкался на листовки.
Потайными путями устанавливали ходоки связь с подпольщиками и сами вставали на путь смелой борьбы с врагом. У Сони появились связи с деревней. На селе возникали десятки своих подпольщиков.
* * *
«Комитет народной власти» — так назывался новый орган буржуазии. С первых же дней переворота комитетчики приступили к формированию белой армии. На призыв к добровольной записи в армию отозвались только сынки купцов, кулаков, богатеньких казаков и поповские детки. Барчата обрядились в военную форму чужестранцев, нацепили на плечи золотые погоны, позвякивая шпорами, форсили среди гимназисток и епархиалок. Подражая папашам, они трясли кошельками в пивных, устраивали там дебоши.