Слово «мероприятие» крепко въелось в Сережкино сознание. После очередной репетиции он сказал Наде:
— Мне очень хочется провести одно мероприятие…
— Какое?
Сережке важно было сказать первое слово, дальше уже говорить стало легче.
— Можно проводить тебя?
Сережка и Надя были не из робкого десятка. Но тут как-то сразу оба присмирели. Надя растерянно замигала, отвела глаза в сторону и сказала тихо, хотя их никто не подслушивал (все крутились около новенького баяна):
— Ладно. Подожди у нового клуба…
Мягкой поступью приближалась ночь, теплая и безветренная. Нагревшиеся за день горы излучали тепло. Перемигивались в темном небе звезды.
Сережка несколько раз обошел вокруг нового клуба. Закурил, пряча огонек папиросы в кулаке.
Что он будет говорить Наде? В голове, как никогда, было пусто. Неужели молчать? Ну тогда, брат, второму свиданию наверняка не бывать.
А вдруг не придет? Вдруг она решила подшутить? Сережка шумно вздохнул. И правильно сделает, если не придет. Разве он ей пара? И смотреть не на что: длинный, как жердь, нескладный, лицо вытянутое, глаза — черт знает какие! Голос? Так ведь вон сколько голосистых и к тому же красивых ребят?
Еще не так поздно, дорогой друг Трубников, шагай-ка домой, пока Панковы не закрыли калитку.
Нет, Сережка никуда не уйдет. Он выберет укромное местечко. Он понаблюдает. И если выяснит, что Надя решила подшутить над ним, то он на следующей репетиции хорового кружка отколет такую ядовитую шутку…
Сомнения терзали его вплоть до той минуты, когда дружной стайкой высыпали на улицу кружковцы. Сережка весь превратился в слух.
Смех и выкрики рассеяли тишину. Гулко забухали по каменным плитам кованые сапоги ребят, застучали девичьи каблучки. Заколотилось Сережкино сердце, почему-то вдруг стало не хватать воздуха….
Надя задержалась с Верой Кичигиной — они всегда ходили вместе.
— Мне надо к тете сходить, — глухо сказала Надя.
Сережка обрадовался: «Знаю я эту тетю!»
— Сходим вместе, — предложила Вера.
Сережка возмутился: «Еще тебя не хватало!»
— Да я одна дойду, — отговаривалась Надя.
«Молодец!» — одобрил Сережка.
— Так ведь темно же! Еще напугает кто-нибудь, — настойчиво говорила Вера.
«Пусть только кто-нибудь попробует!» — сжал кулаки Сережка.
— Ничего, доберусь. Я смелая…
— Ну, как знаешь… — донесся до Сережки обиженный голос Веры. — Клава, подожди! Вместе пойдем. Мой кавалер забастовал!
Сейчас, вот сию секунду придет Надя…
Сережка заклинал сам себя: «Трубников, уйми сердце, Трубников, возьми себя в руки! Ведь ты же находчивый и смелый парень!»
Но легко так думать, легко так говорить…