– Нет. Не так. Все живут в домах. Но мой – другой.
– Из-за лоскутков? – спросила она, с надеждой приподняв брови.
– Нет, – но потом он понял, о чем она: Дом именно так и смотрелся
снаружи. Он настолько привык видеть его по-своему и воспринимать каждую
часть по отдельности, что перестал замечать грубые швы между частями кладки
и их странное расположение. – Хотя да. Ну то есть причина, по которой он так
выглядит, та же, почему ты носишь эти короткие юбки, а я – джинсы и ботинки.
– Словно каждая комната украшена по-разному, – предположила она,
улыбаясь, что понимает.
Вот только она не понимала. Комнаты не были украшены определенным
образом, они на самом деле были разными.
– Нет, Дэлайла. Дом, как и все внутри него, уникален. У всего свой стиль, потому что все в нем – живое.
Дэлайла рассмеялась, явно не веря.
– Ладно, Гэвин. Как скажешь.
Отвернувшись, он глубоко вздохнул и поразмыслил над вариантами
действий. Он мог бы тоже посмеяться и сделать вид, что пошутил. Но тогда их
отношения не смогут развиваться. И тогда он не сможет рядом с ней вести себя
так, как хотел бы… А может, уже мог.
Или же ему стоит попытаться заставить ее поверить.
– Понимаю, как это звучит, – начал он. – Но я не стал бы тебе врать или
как-то подшучивать, – Гэвин посмотрел на нее: ее глаза скрылись за прядью
волос, что упала ей на лицо и прилипла к губе. Не долго думая, он мягко убрал
ее своим длинным пальцем. – Я всегда был в какой-то степени изгоем, ну, ты
понимаешь, но если учесть, как я рос, разве могло быть по-другому? Первый
раз в садик меня вели не родители, а трехколесный велосипед, медленно
ехалвший рядом со мной по улице. Не я ехал на нем. А он рядом со мной. Он
стоял за дверью и ждал, пока я не был готов идти домой, а потом провожал меня
обратно. Я даже не знал, что такое школа, пока не увидел, как другие дети
играют, и не понял, что должен делать так же. Но даже в свои пять лет я
понимал, что никому нельзя рассказывать. И знал, что нужно положить ладонь
на руль, чтобы выглядело, словно это я его веду, а не наоборот.
Дэлайла выглядела так, словно вот-вот упадет в обморок.
– И когда в тот день я пришел домой, – продолжал он, – на кухонном столе
была еда и новый набор «Лего» в подарок, понимаешь? За то, что я в первый
раз сходил туда. Вплоть до третьего класса что-то из Дома водило меня в школу.
Или велосипед, или паровозик, или просто маленькая игрушка, которая теплом
согревала руку, будто подбадривая меня. Дом каким-то образом проникает в
неодушевленные предметы. И заботится обо мне. Всегда.
Она пыталась заговорить несколько раз, издавая нечленораздельные звуки, пока наконец не смогла выговорить: