Жесткого Стула.
Дэлайла была бесстрашной, как и всегда. Может, даже безрассудной.
Гэвин резко остановился, глядя на светлые обои в Коридоре и размышляя, откуда взялись эти мысли. Если он доверял Дому, почему бы и ей не доверять?
Почему тогда ей заходить сюда с тревогой? Было ли в Доме что-то пугающее?
В этом водовороте мыслей он спешно пошел в ванную наверху –
единственную работающую ванную в Доме и единственную комнату, которую
Гэвин не считал живой. Это место было его убежищем, там он мог думать, о
чем хотел.
Видите? Это его тоже тревожило. Его мысли ведь были его
собственностью, верно? В любой комнате, куда бы он ни заходил, он мог думать
о чем угодно, например, об обнаженной и ждущей в его кровати Дэлайле, о
целом вихре картинок, которые рисовало воображение – он в колледже, он
смеется с семьей, плавает в открытом океане – хотя все быстро забывалось, и об
этом никто больше не знал. Но его мысли принадлежат ему и всегда такими
были. Или нет?
Впервые в жизни Гэвин задумался, была ли его жизнь правильной. Каждый
премет в Доме двигался, чувствовал и думал. Но у них не было мышц, крови
или мозгов для этого. Как Дом мог слышать его мысли? Что еще Дом умеет, о
чем Гэвин даже не задумывался?
Прежде чем спутанные мысли и беспокойства Гэвина привели его к
вопросу: «Как я тут оказался?» – чей-то маленький кулачок постучал в дверь.
Он не ожидал посылки или доставки из магазина, а просто так никто и
никогда не приходил. Но стук повторился.
– Гэвин?
Из-за толстой дубовой двери голос Дэлайлы слышался тоненьким, хотя на
самом деле, несмотря на ее рост, голос обычно был низким и хрипловатым, словно она до этого долго кричала. Гэвин открыл дверь и улыбнулся.
– Что привело вас сюда, мисс Блу?
Она пожала плечами, проскользнув мимо него, словно была тут хозяйкой, и
бросила сумку на пол.
– Мой пылкий парень.
Гэвин оглядел комнату с притворным удивлением.
– Он тоже здесь?
Ее глаза засияли, когда она улыбнулась.
– Да! Позовешь его? Он невысокий и толстый, болтает без умолку. Мой
любимый типаж.
Гэвин наклонился и поцеловал ее в лоб.
– Прости, что так долго. Я не ждал гостей. Поэтому не сразу сообразил, что
в дверь стучат. Обычно сюда не приходят.
– Теперь такое говорить нельзя, – она скользнула пальцами по его груди, пройдя мимо и направившись в столовую. Дэлайла провела рукой по Пианино, опустила пальцы обеих ладоней на клавиши и взяла тонику в до-мажоре [главное
мажорное трезвучие – прим. перев.].
– Ух ты, – выдохнул Гэвин. Как и ожидалось, Пианино не остановилось на
нотах, взятых Дэлайлой, и зазвучали тоники ми и соль мажора, наполняя