груди, пока ее учило Пианино. Время от времени она смеялась и издавала
смешные звуки, когда не попадала по нужным клавишам, и радовалась, когда
Пианино начинало следующий аккорд. Похоже, ей было весело, а в комнате
стало теплее и светлее; что-то принялась готовить Духовка, и во всем доме
запахло сладкой выпечкой и шоколадом. Гэвин поцеловал ее в волосы, размышляя, может ли Дом заморозить время и растянуть этот миг на неделю.
Его сердце словно стало в три раза больше, когда Дэлайла оглянулась через
плечо, ее губы стали манящими, а улыбка – немного опасной. Он был уверен, что не хотел бы заниматься сексом в Доме, но сейчас мог и передумать.
Но вместо того чтобы потянуться к нему за поцелуем, она спросила:
– Ты умеешь танцевать?
Он покачал головой, с облегчением и расстройством одновременно.
– Все хорошо, – сказала она, разворачиваясь к нему лицом. – Я умею.
Глава тринадцатая
Она
Музыка заполняла комнаты, отражалась от стен и, казалось, достигала даже
темных углов. Пианино не прекращало играть часами, а Гэвин кружил ее, держа
руки на ее талии и пальцами прижимаясь к обнаженной коже над ее юбкой.
Дэлайле нравилось, что Гэвин держит ее так крепко. Он не был с ней
осторожным, в отличие от семьи и друзей, от учеников старой школы, которые
обдумывали каждое слово и только потом произносили вслух, словно все
вокруг были излишне хрупкими.
Ей было интересно, смеялся ли Гэвин хотя бы раз так же сильно, когда
наблюдала, как он подошел и рухнул в одно из кресел с сияющим взглядом и
раскрасневшимися щеками. Его прекрасные губы изогнулись в загадочной
улыбке, и ей так захотелось его поцеловать.
– А ты действительно умеешь танцевать, – сказал он, убирая с глаз темные
волосы.
– Раньше мне танцевать не разрешали, – ответила она, едва дыша. – Если не
считать субботние танцы на площади в Святом Бенедикте.
– И у вас не было общих дискотек с другими школами? – недоверчиво
поинтересовался он.
– М-м, да, – сказала он после раздумий. – Были пару раз. Но парни из
Святого Иосифа даже хуже наших. Представь, что тебе шестнадцать, и ты
можешь пообщаться с девушками только под присмотром брюзжащих
старушек.
– Что еще нужно для большей неловкости? – согласился он. Гэвин
откинулся на спинку кресла, вытянув длинные ноги в черных конверсах. По
комнате проехал столик на колесиках с кувшином лимонада и двумя стаканами.
Лед в них звякнул, когда столик резко остановился.
Дэлайла была уверена, что не сможет к такому привыкнуть. Снаружи
пошел снег, укрывая все белым. А деревья стряхивали с себя снежинки, шевеля
ветвями и листьями. Дэлайла засмеялась, увидев это и вспомнив, что старая