Его ударило в плечо и отбросило на спину. Ивар успел заметить Хромого, вскочившего со стула с ружьем наперевес. И не побоялся же выстрелить в такой близости от родной дочери. Впрочем, он всегда любил пострелять.
– Не надо! Я сама! – Кира проворно оказалась сверху. И откуда только прыть взялась?
– Прекрати, – повторил Ивар, все больше теряя надежду.
Краем глаза он заметил, что ее брат подкрадывается все ближе.
– Единственный способ все прекратить – это убить тебя, – Кира сурово поджала хорошенькие губки и выхватила из-за пояса другой нож, не такой изящный. Замешкалась, как будто что-то вспомнила. – Скажи, откуда у тебя эти шрамы?
Она чуть сдвинулась и указала на красноватые рубцы на его ребрах. Ивар прикрыл глаза, вспоминая мрачное прокуренное помещение без окон. Если он тогда выбрался, то неужели сейчас просто сдохнет, как беззащитное животное?!
– Ты знаешь что-нибудь про «Красные повязки»? – ответил он вопросом на вопрос.
Брови Киры растерянно поползли вверх.
– Нет.
– Тогда расскажу как-нибудь в другой раз, – Ивар снова покосился на ее брата.
Девчонка оглянулась через плечо.
– Ну и ладно. – Она обхватила рукоять ножа обеими руками и одним ударом пронзила его сердце.
Сегодня я смотрел на твое фото, Майя. Все думают, что я уже научился жить без тебя, но это не так. Пожелтевший снимок, где ты – в свадебном платье, храню в верхнем ящике прикроватной тумбочки, в футляре из-под очков. Все думают, что с годами у меня испортилось зрение. Ну, может, самую малость. Как раньше издалека бил белку в глаз, так и теперь смог бы, а вот подношу твое фото к глазам – и все плывет.
Мне больно смотреть на тебя, Майя. Ты такая молодая, а я уже старик. В памяти всплывают лучшие моменты наших отношений. Но и худшие тоже. Почему ты никогда не улыбалась мне так нежно, как ему, Майя? Почему ты выбрала этого грязного лекхе? Почему? Почему?!
Он всегда стоял между нами, помнишь? Я хотел его убить сразу же, как увидел, но не мог. Я не мог, Майя! О, если бы у меня была возможность излечиваться от любых ран в мгновение ока! Я бы поставил всех на колени. Всех! Всех, кого ненавидел. Соседа, который однажды ударил меня палкой по спине за то, что воровал его малину с огорода. Толстую бабку Марфу за то, что посоветовала моей матери утопить меня и обозвала злобным гаденышем. Отца за то, что постоянно сек ремнем за каждый проступок. Брата за то, что рос таким мямлей.
Но прежде всех я бы поставил на колени тебя, Майя. Потому что место женщины – в ногах своего мужчины.
Хотя, о чем это я? С тобой у меня и так получилось.