Акцент просто классический, до смешного. Впрочем, кореянка и по-ханьски точно так же коряво говорит. У неё способность к изучению иностранных языков атрофировалась наверняка ещё в детстве.
– Спасибо, Хян, – Яна степенно кивнула и, отложив в сторону недовязанный детский свитерок, вышла в «гостиную». – Позови детей.
Кореянка снова переломилась в поясе, кланяясь, и стремглав побежала за малышнёй. Широкое национальное платье-ханбок из домотканого сукна раздулось парусом.
Сегодня муж дал Яне выходной: свою долю армейских мечей она сделала, а материала на булатные пока не было, они израсходовали все слитки. Нужно было готовить новую плавку, и жена почтенного мастера днём настрогала полное ведро рогов-копыт для шихты. Оставалось ещё свободное время, которое она посвятила вязанию, а сейчас муж со средним сыночком вот-вот вернутся из кузницы. Приготовление чая оставалось привилегией хозяйки дома, и она не преминула этим заняться.
Юншань…
За это время они, естественно, не помолодели. Но если после семи лет брака и рождения троих детей супруги по-прежнему оставались друг для друга любимыми и желанными, значит, их действительно соединил не слепой случай. Как говорил Юншань, воля Неба. Они притёрлись друг к другу, быстро стесав большую часть «острых углов». Счастливый брак – это, как и политика, искусство компромиссов. Цели, правда, немного разные, но суть сходная. Не обходилось у супругов Ли без споров и даже ссор, но у двух неглупых людей они случаются довольно редко, и они почти никогда не выносятся на публику. Потому брак Юншаня и Яны всеми соседями почитался почти идеально благополучным. Почти – потому что идеальных супружеских пар в жизни не бывает, только в поучительных романах и пьесах. А идеал – это такая штука, к которой можно стремиться, но по которой нельзя жить.
– Мама, а братики опять чашку разбили, – наябедничала Юэмэй, едва показавшись в дверях. – Мама, а скоро папа и братик Ляншань придут? Мама, а можно мне пирожок с яблоком?..
Малышка так бойко тарахтела по-русски, что даже родная мать не всегда поспевала уследить за ходом её мыслей.
– Можно, можно, – хихикнула Яна. – Тебе не дашь, так ты сама возьмёшь. А чашку новую купим, тоже мне, беда нашлась.
– Мама, а я тоже чашки била, когда была такая маленькая, да?
– Ещё как била. Осколочки так и летели.
Малявка тоже хихикнула и уселась на подушечку, скрестив ноги по-персидски.
Она тоже не могла сидеть на пятках, как делали ханьские женщины.
Юэмэй, развеселившись, прищуривала глаза, но мать хорошо знала, что они у дочери тёмно-серые, цвета грозовой тучи. Или булатного клинка. В родне у Юншаня таких точно не наблюдалось, ни с ханьской, ни с сяньбийской стороны, а в её семье… Яна припомнила, что у деда были серые глаза. Но не такие тёмные. Как причудливо тасуется колода, мессир Воланд был совершенно прав.