Малышка продолжала стрекотать, а Яна вдруг обратила внимание на разыгравшегося кота. На мышах и молоке разжиреть было сложно, потому Мао к семи годам представлял собой крепкого, с лоснящейся шерстью, зверька средних размеров. Обычно он предпочитал днём отсыпаться, а ночью выходил на охоту. Лишь изредка он, взрослый и серьёзный кот, снисходил до игр с человеческими детёнышами. И ещё реже удостаивал хозяев зрелищем самозабвенной одиночной игры с лоскутком или кусочком меха. Но сегодня, и конкретно сейчас, он решил позабавить двуногих обитателей дома своими прыжками. Судя по шороху, котик поймал обрывок бумаги… Но почему Яна обратила на него внимание? Может быть, потому, что бумажка была слишком уж яркой? Неужели праздничный фонарик порвал, хулиган хвостатый?
Кот, словно подслушав мысли хозяйки, высоко подпрыгнул и отфутболил яркий клочок прямо ей под ноги.
Яна, ещё не веря своим глазам, нагнулась и подняла с пола… скомканную обёртку от конфеты. Целлофановую. С подложкой из тоненькой алюминиевой фольги.
Мысль метнулась вспугнутой птицей, заставив Яну застыть от мгновенно накатившего страха. Неужели нашли? Семь лет прошло, вот ведь неугомонные. Значит, этот ключ им настолько важен? Что он вообще такое?
– Откуда это?
Она сама не заметила, как произнесла это вслух.
– Это? – дочка улыбнулась щербатым – зубы менялись – ротиком. – Там сладкая штучка была. Вкусная. Я её купила.
– Где купила?
Дети в ханьских семьях часто получали от родителей за примерное поведение по паре цянь на сласти, и семья Ли исключением не была. Юэмэй, как и её сверстники, тоже бегала в базарные дни на рыночную площадь и покупала кусочки сушёных фруктов. Но конфет там точно в продаже не было. Яна едва вообразила, как некий попаданец вроде неё выложил на прилавок кулёк конфет, чтобы заработать немного местных монет на пропитание, как дочь сказала нечто такое, отчего земля у матери ушла из-под ног.
– Я взяла денежку и пошла на рынок, – совершенно бесхитростным тоном проговорило дитя. – А ты перед этим рассказывала, как у тебя дома кушали шоколад. А мне так захотелось его попробовать! И тут смотрю, красивая такая лавка, и тётенька продаёт сладкое, оно так вкусно пахло. Тётенька отошла, а я взяла вот эти, яркие, и положила денежку, целых пять цянь. Потом смотрю, а лавки той нет, я на нашем рынке. А сладкое у меня в руке осталось, вот. Там внутри такое коричневое было, очень вкусное. Это шоколад, да?
Сказать, что в голове у Яны произошло полное смятение – значит, ничего не сказать. Вместо стройных логических построений бурлила дикая каша из самых разных мыслей, подчас между собой не связанных. «Пять цянь… Логика как у Карлсона, у которого настоящими деньгами были пять эре… Господи, куда занесло мою дочь?.. Неужели способность к попаданству – наследственная?.. Что делать? Что мне делать?!!»