Быть может, сыну удастся то, чего не удалось отцу?..
Ещё не перешагнув порог, Юншань уже знал, что его ждёт. Жена и малышня встретят его положенным по обычаю ханьским поклоном, а потом все разом повиснут у него на шее. Дочка будет тарахтеть о своих детских делишках, близнецы будут радостно пищать, а Янь… Они давно научились обходиться без слов. Достаточно будет взглядов.
Если семь лет спустя после свадьбы они остались друг для друга единственными, это дорогого стоит.
– Что высматриваешь? Бейши ещё далеко. Даже такому дылде, как ты, и даже с лошади, и то не разглядеть.
Юморок у десятника был типично армейский, в стиле «копать от меня до следующего дуба», но солдаты – существа простые. Чтобы поржать, вполне хватит и этого. Они и ржут. Только Чжан Бин не смеётся.
– Не теряю надежды, господин десятник, – лучший способ не стать вечной мишенью для насмешек – шутить над собой самому. – Родители говорят, я ещё расту.
– Смотри, не перестарайся, – десятник Ли сегодня был в благодушном настроении и дозволил словесные пикировки во время марша. Всё же веселее в пути, чем всю дорогу молчать, как рыба. – На тебя и так доспехи еле подобрали, а если ещё вытянешься, придётся делать особый заказ.
Снова ржут. Народ тут неприхотливый, что и говорить. И довольно своеобразно понимающий ханьские законы. Если учесть, что в их десятке всего двое ханьцев, это неудивительно. Сам десятник из тюрок-шато, давно живущих в империи. Чжан Бин и Лю Сяоху ханьцы, остальные либо кидани, либо уйгуры. В других десятках и северяне из мелких полудиких племён имеются, а недавно приняли на службу двух согдийцев и кипчака. Учитывая его самого, выходца из Европы, получается сплошной интернационал. Как и положено нормальной, ещё не загнившей империи… Да, десятник иногда позволял подчинённым некоторые вольности, но лишь в аптекарской дозе, дабы служивые считали его своим «батей», а дисциплина в итоге только укреплялась. Но никогда он не переступал черту, за которой начинались расхлябанность и панибратство. Впрочем, солдаты «батю» за то и ценили. Другим однополчанам так с командиром не повезло, им по три шкуры спускают.
Большую часть пути, само собой, прошли молча. Потехе, как говорится, час, да и о чём могли несколько дней подряд трепаться молодые мужчины «подлого» по большей части происхождения, которые уже полный год служат вместе? «О выпивке и бабах», разумеется, сто раз говорено-переговорено ещё в учебном лагере. Ханьцы добавляли ещё две темы: о родителях и старинные легенды. Неханьцы, хоть и посмеивались, но вскоре сами стали подхватывать эти темы, и познания Ивана в фольклоре окружающих народов заметно обогатились эпосом кочевых племён. Равно как и он сам обогатил аналогичные познания своих сослуживцев. Но то в лагере или на стоянках. Отчего ж не поболтать, сидя у костра и поглощая осточертевшую просяную кашу с едва заметными кусочками мяса? И совсем другое дело – дорога, когда полк, получивший аттестацию, отправляется на место постоянной дислокации. Тем более, о дороге на Бейши стали ходить нехорошие слухи, и потому следовало смотреть в оба. Хоть это не купеческий обоз, а полк пограничной стражи, и любой, рискнувший напасть, гарантированно получил бы большие неприятности, но лучше заметить потенциальную опасность издалека и встречать во всеоружии, чем терять драгоценные мгновения после внезапного нападения.