АЛАНА ИНОШ
«Чай с чабрецом»
сборник рассказов
Содержание
1. Чай с чабрецом
2. По лужам. Сказка для взрослых
3. Весна, похожая на осень
4. Чай с корицей и кардамоном
5. Чай с клюквой в меду
1. ЧАЙ С ЧАБРЕЦОМ
*
…Янтарный водоворот с тимьянным духом…
*
Солнечный луч задумчиво гладит каждую синюю жилку на твоей руке, помешивающей чай с чабрецом. Утро путается в паутинке тюля на окне, щурится блеском мокрого асфальта, снимает небесную тишину на плёнку луж. Кажется, что это само небо расплескалось по земле: гроза взбаламутила его горний покой, перемешала ангелов, как крупицы сахара в чае, в котором ты вращаешь ложечку. Янтарный водоворотик с тимьянным духом успокаивается, как успокоилось в конечном счёте и небо, потревоженное грозой – только брызги на земле остались. «Дзинь», – опускается ложечка на край блюдца с овсяным печеньем.
Утренняя безмятежность тихонько дует тебе в висок, на котором после парикмахерской осталась совсем коротенькая серебристая щетина. Жара пока не дошла до точки кипения, ещё даже пузырьки на её дне не появились: начало дня сочится прохладой в приоткрытую створку кухонного окна, играя с тюлем и вплетая в его узор нити свежести.
Твой висок тонко и холодно пахнет парфюмом, а волосы на нём даже нельзя забрать в щепоть. На макушке они чуть длиннее, и в них можно зарыться пальцами, что я и делаю, но ты невозмутимо делаешь глоток чая, не обращая на это внимания. Мой задумчивый Ангел. О чём ты думаешь? О работе? Да, скорее всего. Тебе предстоит длинный день. И мне тоже…
А я думаю о чуть приметных морщинках у твоих губ: они придают твоему самоуглублённому виду горьковатый оттенок. Ещё утро, а у тебя уже усталость на лице… Мне хочется её прогнать.
– Мур-мур, – урчу я, касаясь носом твоего уха. С этими «Дочерьми Лалады» я постоянно мурлычу, неуловимая «кошачьесть» преследует меня всюду и сквозит в каждом вздохе и интонации.
Да! Получилось… Неожиданным гостем тень улыбки прорезает твои носогубные морщинки глубже. Время – безжалостный художник, любящий прокладывать эти нити на наших лицах и набрасывать паутинку серебра на наши волосы.
– Что, маленький?
В уголках твоих глаз усталым клубочком свернулась нежность, и я жмурюсь от пронзительно-щекотной близости слёз, а на сердце – невыносимая, прозрачно-крылатая чистота утра, солоновато-солнечная, с тюлевой сединой. Хочется устроиться у тебя на коленях, но помнутся идеальные стрелки светло-бежевых брюк. Вздох: нет. Нельзя… Слова суматошным вихрем бестолково вьются у висков, и я досадливо отмахиваюсь, так и не выбрав ни одно из них.
