Утро выдалось морозным. Денар поплотнее укутался в теплый плащ с меховой опушкой, накинутый поверх наполированного до блеска панциря, и потрепал загривок коня. Дестриэ нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Слева и справа слышалось бряцание оружия и фырканье лошадей, но почему-то он не мог повернуть голову, чтобы посмотреть на окружающих его людей.
Зазвучал сигнал к атаке.
Огоньки внизу пришли в движение и вскоре скрылись из виду, заслоняемые спрятавшимися в тумане деревьями. Послышались боевые крики варваров. Раздался первый залп, следом второй. К боевым кличам присоединились вопли раненых и умирающих. Тысячи мечей ударили о щиты. Все смешалось в ужасную и одновременно прекрасную симфонию сражения: удары стали о сталь, крики о помощи, проклятия, звук рога, бой барабана.
– Ну что, псы, готовы показать, из чего сделаны?! – неподалеку Рамирес натаскивал своих солдат.
«Странно, – мелькнула мысль. – Разве он не мертв?»
«Та-да-да-да-да‑а», – запели трубы – сигнал, которого они ждали.
Денар извлек меч из ножен и поднял его высоко над головой. Он хотел крикнуть воинственный призыв, но губы отказались повиноваться. Турма Рамиреса уже неслась со склона во весь опор. С надеждой, что солдаты последуют за своим командиром, Денар опустил забрало и пришпорил коня.
Закованные в сталь ангардийские клибанарии на всем ходу вклинились в буйную реку из людских тел. Тяжелые дестриэ сметали всякого, кто не успел убраться с их пути. Длинные копья легко находили цель в плотной толпе, иногда пронзая сразу по двое, а то и трое человек.
Генерал разработал превосходный план. Наверняка его ожидал триумф по прибытии в Столицу.
Солдаты легиона не могли противостоять варварам в лесной чаще. Те нападали из-за деревьев, строили хитроумные ловушки, наносили удар и исчезали незамеченными. Но когда дикари бросились преследовать отступающего противника и вышли из леса, чтобы, по их мнению, завершить разгром, на их тыл обрушились две турмы тяжелой конницы, разорвав и без того не слишком стройную толпу.
Следом за всадниками с холма спустилась когорта триариев и отрезала варварам обратный путь. Отступающие пехотинцы развернулись и принялись яростно сражаться, подкрепленные резервом.
В открытом поле у бессов не осталось ни малейшего шанса. Они превосходили ангардийцев числом, были отважны и сильны, но на стороне легионеров были дисциплина, умение воевать в строю и гораздо лучшее вооружение.
Бронза против стали, луки против винтовок и арбалетов, шкуры животных против тяжелых доспехов.
Очень скоро сражение превратилось в резню. Варвары поняли, что они уже мертвы, и желали лишь прихватить на тот свет как можно больше врагов. Они бросались на копья и мечи легионеров в самоубийственных попытках достать своих убийц оружием или даже голыми руками.