— Нет, этого не может быть.
— Надеюсь.
Морли кончил рассуждать, в голосе его зазвучал металл.
Мы вернулись к Року и Дженнифер. Доктор казался встревоженным, но Дженнифер выглядела немного лучше, как-то он ей помог. Она настолько опомнилась, что обратила внимание на беспорядок своего туалета и принялась прихорашиваться. Морли положил портрет на стол, вниз изображением.
— Питерс, не могли бы вы привести остальных? Гаррет хочет вам кое-что показать.
Питерс был занят Дженнифер и вопросительно поднял брови.
— Пожалуйста, — попросил я.
— Генерала тоже?
— Нет, пока обойдемся без него.
Он отсутствовал дольше, чем я ожидал. «С чего бы это?» — недоумевал я.
Сержант возвратился.
— Кухарка с Кидом пошли наверх кормить генерала. Гаррет, похоже, он умирает. Он не может даже сидеть, не может говорить, не знаю, был ли у него удар, но последние силы покидают его.
Рок выслушал, но промолчал.
— Сколько еще их ждать?
— Они только вымоют его и придут. Старик обделался. Раньше такого не случалось. Кид или Деллвуд подавали ему судно, а обычно он и сам мог сходить на горшок.
Мне нечего было сказать на это. Я посмотрел на Рока, суетящегося вокруг Дженнифер, на Дженнифер, все больше приходившую в себя, и старался не думать о словах Морли.
Такое случается — иногда тебе просто не хочется верить, все твое существо восстает против доводов рассудка.
Пришел Кид с кухаркой, она не переставая ворчала, что ее отрывают от дел.
— Садитесь, пожалуйста, — пригласил Морли. — Гаррет?
Я знал, что должен сделать. Мне ужасно не хотелось это делать, но у Гаррета сильная воля. Я взглянул на Дженнифер и укрепился в своей решимости.
— Снэйк Брэдон был замечательным живописцем, но никому не показывал своих работ. Хотя скрывать их — непростительный грех. Он выразил все, что чувствовали наши солдаты в Кантарде. Он рисовал и людей, но видел их не совсем в обычном свете. Вот один из его портретов. Мне удалось спасти его из горящей конюшни. Мы считаем, что это ключ к разгадке. Я хочу, чтобы вы все посмотрели на него и высказали свое мнение.
Морли поднес лампу поближе, а я поднял картину.
Будь я проклят, если не слышал, как пискнула Дженнифер, не видел, как она побледнела. И кухарка, не соблаговолившая сесть, тяжело опустилась прямо на пол.
— Производит впечатление, однако, — заметил я.
Доктор Рок смотрел на блондинку тем же взглядом, что был у Морли прошлой ночью.
— Уберите его, — отшатнувшись, взмолился он.
Я убрал портрет, и Рок заговорил:
— Художник мог видеть не только наш мир. Он видел мир иной.
— Теперь он на него наглядится вдоволь: позапрошлой ночью Брэдона убили.