Я спросил себя, мог ли священник оказаться настолько тупым — или настолько самоуверенным, — что назвал этим придуркам настоящее имя и расплатился монетами своего храма. Может быть, виной тому мое нелестное мнение о братии долгорясых, но я решил, что это возможно. Разве часто работу запарывают так основательно, как это случилось с Вампирами? Мне полагалось отправиться к праотцам, так чего же мудрить?
Я задавал много других вопросов, но не добился ничего путного, пока не вынул монеты, которые прислал Краск.
— Он платил такими деньгами?
— Эти монеты я видел. Из храма. Даже золотая. Но Снег их особо не показывал. Чтоб мне лопнуть, если он не наврал, сколько ему заплатили.
Наврал, конечно. Я добрался до главного вопроса:
— Почему брат Джерсе хотел от меня избавиться?
— Не знаю.
— Никто не спросил?
— Никому не было дела. Какая разница?
Разумеется, никакой, если перерезать кому-то глотку — обычный бизнес.
— Тогда, наверное, это все, малыш. — Я достал нож.
— Нет! Пожалуйста! Не надо! Я вам все выложил, честно.
Он решил, что я собираюсь его убить.
Морли сказал бы, что это правильная мысль. Морли сказал бы, что парень не уймется, пока не разделается со мной, если я его пожалею. И проклятый Морли чаще всего оказывается прав. Но я привык поступать исходя из собственных представлений о правоте.
Я шагнул к парню. Он закричал. Клянусь, если бы он позвал маму… Я перерезал веревку, освободив ему правую руку, и отправился восвояси. Теперь это его дело — освободиться или остаться там и умереть.
На улице меня встретил дивный вечер.
Я залюбовался пейзажем. Покидая Черную Поперечную улицу, я увидел эльфийских женщин, подметающих и моющих ступени своих крылечек, тротуары и улицы перед домами. Их мужчины маникюрили газоны. Неизменный вечерний ритуал.
Но и у эльфов есть свои отрицательные качества. Они мало занимаются собственными отпрысками-полукровками. Бедные ребятишки.
Небо совсем потемнело, когда я добрался до дому. Я увидел несколько падающих звезд. По свидетельствам одних предсказателей — это добрый знак, по мнению других — наоборот. Одна из этих расфуфыренных вертихвосток — самая яркая — распалась на несколько полосок.
Дин впустил меня в дом.
— Чертовски хорошо пахнет, — заметил я.
— То ли еще будет, — пообещал он, улыбаясь. — Я принесу вам пиво. Вы узнали что-нибудь полезное?
— Не знаю. — Что это с ним? Он сам на себя не похож. — Что у тебя на уме?
Дин взглянул на меня как побитый щенок. Думаю, он репетирует перед зеркалом.
— Что произошло, пока меня не было?
— Ничего. Разве что Майя заходила. По правде говоря, она только что ушла. Когда вы постучали.