Вопли на улице перешли в бессвязное мычание и всхлипы. Пение сменилось на монотонный речетатив.
- Этого не может быть, - ошарашено прошептал Брест.
- Я сам сначала не поверил, но клянусь своим богом, я прочувствовал каждого. Они все любят свое дело. – Горько продолжил Прежний, - Еще бы: ведь не только тело тешится в плотских радостях, но еще и душа ликует от правильности и святости их ритуалов. Все, кроме одного верят, - закончил он.
Милка тихо осела и завыла в углу, не обращая на мужчин. Брест мельком глянул на нее и снова обратился к Гере:
- Кто же?
- А как сам думаешь? – спросил Прежний.
- Священник? – Брест потер руками лицо и шумно выдохнул.
- Он самый. Тот высокий, который приходил сюда выбирать… Ему это просто нравится. Проклятый садист, - Гера злобно выругался. – Клянусь, если выберусь отсюда живым, убью подонка. Я прочел его мысли, его сюда прислали из Тринницы, вроде как навести порядок и привести к истинной вере. И он тут времени зря не терял.
Милка взвилась на ноги:
- Так он из Тринницы?! Надо всего лишь сказать ему, кто я, и нас освободят!
Она подскочила к двери и заколотила, что есть сил:
- Эй, откройте! Позовите священника!
- Брест, останови ее! – вскрикнул Гера, - Они же ее дуру заберут к Катерине! Плевать им, кто она!
Наемник поднялся, шатаясь, схватил служанку. Она вырвалась и продолжила кричать. Брест с силой развернул ее и отвесил ей оплеуху. Милка испуганно схватилась за щеку и заскулила, медленно осев.
- Успокойся, дуреха, - тихо сказал Брест, - Поди в тот угол и успокойся. Я что-нибудь придумаю, вытащу нас отсюда - пообещал он.
Милка тихо всхлипывая, послушно побрела в угол, бросая на наемника умоляющие взгляды.
- Черт, как же ты мне его напоминаешь, - изрек Гера, - А жизнь, однако, забавная штука.
- Ты о чем? – устало спросил Брест.
- Если выберемся отсюда, то все расскажу, а нет, так нет, - заключил Гера, замолкая.
Пение на улице стихло, послышался топот многих ног. Люди за стенами разбредались в разные стороны, кто-то продолжал напевать псалмы, кто-то радостно переговаривался и смаковал подробности вечерней молитвы. В дверь звучно бухнули:
- А ну прочь!
Пленников ослепил свет факелов. В проеме стояли два мужика, с заряженными арбалетами. Убедившись, что узники не собираются бросаться на них, удовлетворенно кивнули и отошли. Щербатый, который был на дороге, бросил неподвижное тело на землю, и молча отошел. В дверях возник священник в длинном балахоне, он осенил неподвижное тело святым знамением трех и бросил суровый взгляд на остальных:
- Это девица погрязла во грехе, но она на пути очищения. Молитесь, грешники, и до вас дойдет святая истина.