Утро было зябким и сумрачным — растрепанные вороны с криком носились над растущей у подъезда березкой. Падали желтые листья.
Архип, сам не зная почему, вздохнул.
— Позавтракаем в гараже, — сказал Иноненко, неправильно истолковав его вздох.
Вынырнув из подворотни, они вышли на бульвар, но в метро Максим Петрович спускаться не стал.
— Дойдем пешком, — сказал он, — А то еще пристанет…
Иноненко не договорил, но Архип и сам догадался: патруль.
Кремлевский гараж, к некоторому удивлению Архипа, расположился вовсе не в Кремле, а в неприметном переулке, во дворе перед низким красным зданием с деревянной табличкой «АВТОКОЛОННА № 1, г. Москва». Напротив здания находились, собственно, гаражи: пять высоких металлических ворот, вмонтированных в приземистое кирпичное строение. Одни ворота были отворены.
— Серег, с утра пораньше? — крикнул Максим Петрович.
Из гаража вышел белокурый улыбающийся парень, невысокий, но очень крепкий с виду. В замасленных руках он держал какую-то деталь и отвертку.
— С утра пораньше, Максим Петрович. Здравствуйте!
— Здорово, Сережа. Познакомься — Архип.
— Салют! — Сережа весело посмотрел на Архипа. — Давно шоферишь?
— Семь лет.
— Солидно, — присвистнул Сережа. — Ну, обращайся, если что.
— Хорошо.
— Сережа, мы с новичком пойдем чайку попьем, — словно извиняясь, сказал Иноненко. — Присоединяйся.
— Нет, спасибо, я уже попил, — засмеялся шофер.
Максим Петрович повел Архипа в красное здание. Здесь пахло пылью, машинным маслом, кошкой. За дубовым черным столом сидела худая женщина с искривленным носом и некрасивой родинкой на щеке. На плечи она набросила шерстяной коричневый платок.
— Доброе утро, Алла Марковна.
— Доброе, Максим Петрович. Там вам пакет со вчерашнего дня из управления.
Голос у женщины был простуженный, она все время зябко куталась в платок. Архипу стало жаль ее.
— Замечательно. Алла Марковна, наш новый работник, товарищ Сергеев.
— Здравствуйте, — глаза женщины мельком прошлись по лицу Архипа. — Оформлять, Максим Петрович?
— Успеем. Пока на испытательный.
Иноненко открыл покрашенную синей краской дверь.
— Проходите, товарищ Сергеев.
Архип вошел. Максим Петрович плотно притворил дверь.
В кабинете Иноненко было голо и скучно. Слегка оживляли его лишь прикрепленное к стене красное знамя да грубо сделанный макет автомобиля у стены. На столе, лицом к посетителю, стоял портрет Сталина. Вдоль стены — шкаф с бумагами.
— Присаживайся, — негромко сказал Иноненко.
Архип присел на стоящий чуть ли не посреди кабинета грубый стул и подумал: не перебарщивает ли Максим Петрович с аскезой? Едва ли у других начальников такие же кабинеты, а в тридцатые опасно выделяться чем-то, пусть даже и скромностью в быту.