Ему и в голову не приходило, что в телогрейке и ватных штанах он выглядит в модной, даже в конце тридцатых, Москве, несколько экзотично.
Девушка приняла его за колхозника, приехавшего посмотреть столицу, но ее удивили руки Архипа — чистые и белые, с тонкими нервными пальцами, и его задумчивое лицо.
Архип вынул карту Москвы, состряпанную лабораторными умельцами, — ее никак нельзя было отличить от настоящей. Итак, Иноненко проживает — вот переулок, отмеченный красным карандашом, — Армянский, станция метро Кировская. Дальше придется спрашивать, так как куда именно исполнителя забросит система, никто в лаборатории при всем желании знать не мог.
Кленовый лист, похожий на желтую ладонь, спланировал прямо на фуражку. Архип аккуратно взял его за гибкий черенок: там даже листья вроде бы были другими, более механическими…
Он встал со скамейки и пошел вверх по бульвару.
— Скажите, пожалуйста, как дойти до метро? — спросил он у первой попавшейся старушки. По инструкции — следовало обращаться к пожилым.
— А, сынок, — улыбнулось беззубым ртом старушка. — Это тебе в обратную сторону, сойдешь с бульвара, потом по бывшей Тверской до Охотного ряда — вот тебе и метро.
— Спасибо, — поблагодарил Архип.
— А ты, сынок, не местный? — спросила старушка, рассматривая его телогрейку.
— Из Тверской области, — соврал по инструкции Архип.
— Ну, удачи тебе, мальчик, — сказала старушка и пошла, стуча по брусчатке палкой.
«Мальчик», — невольно улыбнулся Архип. Ему перевалило за тридцать. Он удивленно смотрел старушке вслед — уж очень ласково и душевно она с ним говорила, словно он и вправду был ее сынком. И то, что пришлось соврать этому человеку, вселило в Архипа смутную досаду.
Он сошел с бульвара и увидел знакомый по картинкам памятник Пушкину. Кругом на лавочках сидели люди, многие читали книги, быть может, того, кто, задумчиво склонив голову, смотрел на них. И везде кружились в воздухе желтые и красные листья. Вокруг было море красок — мир был пестрым, как старинные платки, а Архип почему-то представлял его угрюмым и серым.
«За этой красотой скрываются застенки, в которых стонут люди», — сказал себе Архип и пошел по тротуару вниз, туда, где краснели башни Кремля.
Вот и метро — крупная буква «М» над каменным низким сводом. Архип быстро спустился по ступенькам, стараясь не глядеть в сторону Красной площади — боялся, что там могут быть патрули. Он купил в кассе красный билет, не без сожаления расставшись с раритетным пятаком. Рыхлая женщина в красном берете черкнула на билете ручкой: «2 ч. 7 мин».
В метро дули теплые ветры, пахло чем-то вкусным. Светлый зал поразил Архипа: не верилось, что все это построено для того лишь, чтобы принимать-отправлять поезда. Людей было немного. Архип жадно вглядывался в лица, пытаясь прочесть в них страх, страдание, но люди были самые обыкновенные — в меру счастливые, в меру несчастные.