— Значит, ваш отец не заботился о тебе и Люси?
— Я думаю, мы были обузой, которая его тяготила.
— А что случилось, когда твоя мать заболела? — продолжал расспрашивать Гарри.
— Он стал еще реже появляться дома. Он не хотел видеть ни мать, ни нас. Считал, что мы с Люси должны заботиться о ней.
— О, должно быть, это было очень нелегко.
— Да, ты прав, но это было какое-то особенное время. Как ты сказал, мы жили одним мгновением, потому что любой момент мог стать последним в жизни нашей мамы. Мы ценили каждую минуту, проведенную с ней.
— Хотя бы ты это знала, — со вздохом произнес Гарри. — А вот Микки и я даже не осознавали, как ценны моменты, проведенные с родителями.
— Я думаю, внезапная смерть переносится еще тяжелее, — сказала Элизабет с сочувствием.
— Даже не знаю… Во всяком случае, мы не видели, как они страдают. А как ты перенесла потерю?
— Я училась в бизнес-колледже и могла находиться дома, чтобы заботиться о маме. А вот Люси пришлось бросить школу.
— Она потом возобновила свое обучение? — спросил Гарри.
— К сожалению, нет, — покачала головой Элизабет. — Школа никогда не привлекала Люси. Ей не нравилось, когда люди узнавали, что у нее дислексия и она не умеет читать. Ведь есть такие профессии, где это не нужно.
— Но без квалификации… — начал Гарри.
— Люси прекрасно адаптировалась и умудрялась находить работу, не имея никаких квалификаций.
— Значит, у тебя одной была постоянная работа, — уточнил Гарри. — Теперь понятно, почему она называет тебя якорем.
Элизабет тяжело вздохнула. Этот разговор был очень странный. Она ведь ожидала — они будут вовсе не беседовать…
— Тебе кажется, мы ведем странную беседу? А я называю это — доверительный разговор. К тому же у меня вся ночь впереди, чтобы предаваться утехам. И мы с тобой не так близки. Я думал, что знаю достаточно об Элизабет Флиппенс, но оказалось — я ничего не знаю об Элли. Сегодня ночью я ее узнаю.
— Но это все прошлое, Гарри. Это не то, чем я живу сейчас.
— Элли внутри тебя прямо сейчас. Она — основа той женщины, которой ты сейчас являешься.
— Разве?
— Да, ты как ребенок, который еще не успел вырасти, который помогал маме, заботился о сестре, брал на себя больше, чем мог вынести. Ты и теперь тот же самый ребенок, но который хочет иметь мужчину в своей жизни. Ты хочешь иметь опору — человека, снявшего бы с твоих плеч всю ответственность.
Он опять копался в ее душе. Это разочаровывало ее. Она выпрямилась на шезлонге и серьезно произнесла:
— Я пришла сюда не для того, чтобы ты меня анализировал.
— Нет, не для этого. Сейчас ты хочешь вырваться из того кокона, который создала Элизабет, и стать прекрасной бабочкой. Позволь же помочь тебе сделать это.