– Сейчас, – согласился, поспешно залезая в кошелек. Но все же к таким кошелька я не привык! И к таким деньгам. Всегда не любил мелочь! Достать то достал, однако этот кругляш буквально из пальцев выпал. “Вот блин!”. Я поспешно бросился за ним, и тут над головой что-то просвистело. А затем раздался треск и стол, за которым совсем недавно мирно ел, развалился на две части.
Все еще сидя на полу, с монетой в руках, ошалело наблюдал за тем, как неизвестный мне громила поднимает огромный топор, которым только что разрубил мой стол, и надвигается на меня.
“Мне конец!”, – отчетливо понял. И за этой первой, упаднической мыслью, на меня нахлынула такая жажда жизни. Такая злость на все это несправедливое проведение, которое выкинуло в дикий мир и посылает людей, без всякой причины нападающих на меня.
“Да чтоб ты сдооох!!!”, – мысленно заорал, вкладывая в этот вопль все свое отчаяние, всю ярость и страх, все неимоверное желание жить.
Громила взорвался. Просто взял и разлетелся на маленькие, кровавые ошметки. Меня окатило водопадом крови, кишками, мелкими частями тел, кажется даже мозгами – а все, о чем мог думать, это что костюм у меня единственный.
Где-то там вдалеке кричали, кто-то что-то говорил – я не слышал, честно. В каком-то забытьи поднялся на ноги, бессмысленным взглядом уставился на служанку и сказал:
– Чистая одежда есть?
Немного помолчав, добавил:
– И ванна.
А дальше мир куда-то исчез.
Очнулся я в незнакомой маленькой комнатенке, пол у которой был залит. Неподалеку стояла лоханка, заполненная красной водой. На мне самом же оказались потрепанные, но чистые и незнакомые штаны да длинная рубашка.
– Еще чего-нибудь желаете, мристе?
Удивленно посмотрел на миленькую девчушку, присевшую передо мной в неумелом книксене. По крайней мере, у актрис из фильмов получалось лучше.
– Нет, ничего, благодарю.
Я медленно вышел из комнаты, спустился в общий зал, пересек его, ни на кого не глядя, вышел во двор, отвязал коня, вскочил в седло и пустил его в галоп.
А минут через десять меня накрыло.
Резко дернув поводья, остановил коня и только и успел скатиться с него да вылететь на обочину, как меня буквально вывернуло наизнанку. Меня рвало, по щекам текли слезы, а перед глазами стояли картины то взрывающегося человека, то летящего на меня топора, то валящихся на землю тел и падающих, падающих в свете огня золотых монет. Я отплевывался и ревел. Потом отполз немного дальше, ревел и орал в небо:
– Почему, почему, почему?!!!!
“Почему все это дерьмо валиться на меня?!”.
Мне было плохо.
Мне было страшно.