– Учиться, значит? А у тебя на эту самую учебу деньги есть? Ну, разве что ПТУ, а на университет?
Я устало села на стул и вытянула вперед ноги. Устала. Я быстро уставала, не то, что при первой беременности.
– Что ты хочешь, мам? Чтобы мы все уехали?
– Нет. Я хочу, чтобы ты начала жить сначала, в другой стране, обеспеченная, чтобы рожала там под присмотром хороших врачей. Боже, у нас даже денег на взятки в роддом нет, не то, что на нормальные условия. За халат в больнице платим, за лекарства, все новорожденные в патологии. Оксана, ты должны использовать этот шанс. Александр Николаевич позаботится о вас обязательно.
Я резко повернулась к маме.
– Он с тобой говорил, да? Скажи, мама, он тебе звонил или приехал к тебе?
Мама отвернулась.
– Приехал. Вчера еще. Ко мне сначала и к Сережке, а потом только к тебе. С Сергеем мы уже говорили.
Я почувствовала, как кровь прилила к моим щекам.
– Что значит говорили? Господи, вы решали все у меня за спиной?
Я выскочила из кухни и, хлопнув дверью, закрылась у себя в комнате.
– Оксана, ты можешь прятаться от реальности, сколько хочешь, – я услышала голос мамы из-за двери, – но ты должна понимать, что при том образе жизни, который вел Руслан, у него по-прежнему есть враги, да и у Александра Николаевича их тоже немало. Ты же не хочешь стать чьей-то мишенью? Он может уберечь тебя, дать вам шанс на счастливую жизнь. Думаешь, мне легко это все говорить? Отпускать и уговаривать тебя уехать? Но я мать, я знаю, что так будет лучше для тебя.
– Порви эти чертовые билеты, – крикнула я и прижалась спиной к двери.
– Порвать?
– Да, порви и больше никогда со мной об этом не говори.
– Рву. Порвала.
Я решительно открыла дверь.
– Порвала? – спросила в ужасе, прижав руки к груди.
– Нет, – мама улыбнулась, – звони Цареву, он ждет. И начинай собирать вещи.
Я обняла маму и расплакалась.
– А как же ты? Как я расстанусь с тобой?
– А я вот на пенсию выйду и к тебе приеду внуков нянчить. Примешь?
* * *
Я шла по рельсам, шатаясь, переступая через пути, сжимая в руках одну единственную розу. Я так и не решилась пойти на кладбище. Ни разу. У меня не хватило на это сил. Но я пришла туда, где видела Руслана в последний раз. Туда, где он остался навсегда. Вот он, этот перрон, уже отремонтированный и восстановленный. Пять месяцев назад. Уже прошло пять месяцев, как Руслана нет в живых. Я медленно подошла к тому самому месту, где тогда стоял его джип, и прислонилась к фонарному столбу, закрыла глаза. Мимо проехал поезд, и я зажмурилась. Где-то внутри я подсознательно ждала взрыв, но поезд с грохотом пронесся рядом, а я так и осталась стоять там, склонив голову, вцепившись в этот столб. Наверное, так я прощалась с Русланом. Частичка меня всегда будет находиться в этом самом месте, маяться, тосковать, звать его, ждать, вспоминать. Я тяжело вздохнула и положила цветок на асфальт. Закрыла глаза… Вот я бегу босая к нему навстречу, и он смотрит на меня с болью и отчаяньем…