Баба? Как эта свиристелка меня назвала? Кровь ударила в голову. Шлюшка малолетняя. Но я собрала всю волю в кулак и промолчала.
– Ир, иди за стол, я сейчас приду.
Круто. Ну, наглец. Ее значит за столик, а со мной еще не закончил. Мне не верилось, что я участвую в этом фарсе.
– Рус, я не поняла, о чем тебе говорить с этой…
Деваха одарила меня презрительным взглядом, явно недоумевая, о чем можно разговаривать с такой теткой, как я. Я явно до уровня царевых не дотягивала. Меня это кольнуло, и я не сдержалась:
– Люди иногда могут о чем-то разговаривать. Рот не всегда предназначен для минета.
Ее глаза округлились.
– Это что она только что сказала? А, Рус?
С изумлением я увидела, что Царев-младший усмехнулся.
– Давай, Ир, иди.
– Нет, ты слышал, что эта лохудра сказала?
Руслан схватил Иру под локоть и оттолкнул в сторону.
– Я сказал – пошла вон. Пусть Серый отвезет тебя домой.
Ира с трудом сдерживала слезы, но возразить не посмела, покорно пошла к столу. Мне даже стало ее жаль, только жалость была немного злорадной. Я сама себя не понимала, я кипела от злости и в тот же момент радовалась, что это ее, а не меня, прогнал этот юный наглец, который теперь смотрел на меня, улыбаясь и жуя жвачку.
– Насчет минета мне понравилось.
Я ударила его по лицу резко, безжалостно, даже ладонь обожгло болью, и скрылась за дверью туалета. Раздался удар, наверняка кулаком, но я закрылась изнутри и облокотилась спиной о стену. Меня трясло, как в лихорадке. Наглый пацан, сволочь самоуверенная, кобелина, самец несчастный. Что он о себе возомнил? Скотина. Я не его Ирочка, со мной он в таком тоне говорить не смеет. Черт, куда я лезу?! Мы слишком отличаемся друг от друга, говорим на разных языках, мы живем в разных измерениях. Я никогда не стану такой, как его Ирочки, Светочки, Танечки, Верочки. Никогда.
Я осторожно открыла дверь и, убедившись, что за ней никого нет, вышла в зал кафе. Руслан и его дружки, видимо, уехали. Но и моего собеседника тоже не было. Я выбежала на улицу и увидела Максима, он прижал руку к лицу, задрав голову.
– О, Господи, – простонала я, увидев, что его пальцы перепачканы кровью, – что с вами?
– Ничего, ударился, – хмуро ответил Максим. Под глазом уже образовался багровый синяк, из носа текла кровь.
– Это они вас, да? Пацаны эти?
Он махнул рукой.
– Ерунда, сказал, чтобы я к вам не приближался, защитник хренов.
В сердце трепыхнулась радость и тут же сменилась злостью. На себя, на этого мальчишку невменяемого, бешеного. Он все-таки сделал свои выводы.
– Давайте я льда принесу.
Сбегала в кафе, попросила кусочек льда. Принесла в салфетке и протянула Максиму. Мне было стыдно. Черт, из-за меня ему досталось, и притом ни за что.