– …куда ты набираешь столько картошки? Такая куча не поместится в такой маленький котелок!..
– …не волнуйтесь, ваше величество!.. Я так почищу, что поместится!..
– …воду наберем сюда…
– …очистки наверное, надо складывать в этот ушат…
– …жалко, что кроме картошки и воды у него ничего нет…
– …прямо как у нас дома!..
– …хоть кто-то чувствует себя в этой дыре как дома, Хель и преисподняя…
– …ничего, ваше величество…
– …не называй меня этим дурацким величеством, парень. Для тебя я просто Олаф…
– …спасибо… я говорю, что недолго нам осталось тут куковать, Олаф…
– …что?!.. опять ты за старое?!..
– …нет, что вы, что вы, ваше… Олаф… то есть… я имел в виду… Я имел в виду, что когда волшебник Адалет отдохнет, мы вернемся к большому завалу, и он разнесет его в пух и прах!..
– …а-а…ты про это… Это я с тобой согласен… Волхв Адалет – это сила… Оклемается, пальцем ткнет – и камушки только брызнут, поминай, как звали!..
Волхв Адалет, до ушей которого периодически доносились обрывки разговора двух шеф-поваров, заслышав такой прогноз на завтра только крякнул, рыкнул себе под нос, скрипнул зубами и яростно покраснел.
Если бы он был всем и мог всё, что думали про него простые смертные, в магии не искушенные, Гаурдак прятался бы от него в соседней Вселенной.
Под столом.
Камушки брызнут…
И поминай, как звали…
Бедный наивный Олаф…
Бедный наивный багинотец… как там его… я же записывал… где мой блокнот?..
Бедный всезнающий я…
После отдыха – и чем дольше, тем лучше – бедный старый Адалет поведет доверившихся ему мальчишек и девочку не к первому завалу, а к боковым ходам, и попробует разведать, что находится в гремящих ущельях и куда они ведут…
И лучше бы им куда-нибудь вести.
Потому что тот камень с дороги наверх мне не сдвинуть никак и никогда…
Пока Олаф и Гуго делали в кладовой приготовления к званому ужину, Адалет угрюмо разводил костер из кучки преображенных в хворост камней,[48] Иванушка с Сенькой в обследованной ей ранее пещерке-спальне оборудовали место для отдыха всей команды. Они очистили единственную деревянную мебель во всей пещере – лежанку – от груды почти истлевших овечьих шкур, распадающихся в пыль лоскутков простынь и ветхих мешков с пылью – подушек, подумали недолго, критически изучая корявые, плохо струганные доски вперемежку с откровенным горбылем… и постелили Масдая.
Жизнь в подземелье начинала налаживаться.
Куда – это был вопрос второй.
Последняя вареная картошка без соли, но в остатках мундира, погон, аксельбантов и прочих атрибутов овоща, слишком долго пробывшего в обществе мага с научно-исследовательским складом ума, была сметена с деревянного блюда лишь на две минуты позже первой. И тихий час – или два часа, или три, или восемь – смотря сколько понадобится на восстановление потраченных сил, как туманно сообщил маг-хранитель – начался.