– Что там? Тебе помогать? – шепотом окликнула его царевна.
– Н-нет-т-т… Й-я с-с-ам-м-м… – прокряхтел он, надавливая на несговорчивую дверь в потолке что было мочушки…
Ни с места.
Да что ты будешь делать!.. А ну, понаддали! Еще раз, еще и еще…
Зловредный люк как будто приклеился.
Мальчик снова оглянулся на убыр, ему показалось, что рука ее шевельнулась, и он так наподдал упрямой деревяшке обеими кулаками, что та с грохотом сорвалась с проржавевших петель, отлетела от входа и упала на настил чердака. На головы дамам из серых досок потолка опустилась серая туча трухи и пыли.
Прихватив из-под лавки мешок с продуктами и меч Сайка и убедившись, что на ее собственный Макмыр не позарилась, Серафима полезла на чердак вслед за Находкой.
Сказать, что она ни разу не оглянулась на убыр, значит было покривить душой.
Шевельнулась она, или ей это почудилось, но царевна молнией взлетела на чердак, нашла не глядя с первой попытки люк и кинула его на место, вызвав пыльную бурю местного масштаба.
– Ой! Так темно ведь стало! – шепотом пискнул Саёк.
– Ничего, – так же шепотом отозвалась Серафима и сунула ему в руки мешок. – Держи. Сейчас будем ведьме крышу портить.
И она, осторожно переступая – не потому, что ее могли услышать внизу, но чтобы не провалиться сквозь потолок – место этому дому давно уже было в антикварной лавке – приблизилась к тому месту, где крыша встречалась с настилом чердака.
Как она и ожидала, достать солому в лесу было сложнее, чем дранку и мох.
Несколько минут усердной работы обеспечили убыр осеннюю неожиданность при первом же дожде посерьезней.
– У меня готово! – победно кинула она через плечо своему двору. – Вперед!
– Тс-с-с-с!!! – прошипела вдруг Находка, приложив палец к губам и расширив от страха глаза.
– Что?…
Снаружи донесся яростный треск и визг раздираемого дерева, беспорядочный скрип, хруст и шаркающее трение коры о кору, каковые могли бы производиться панически расползающимися в разные стороны деревяшками, низкий раздраженный рев, тяжелый топот шагов по крыльцу и частый стук в дверь, от которого венцы дома задрожали и просели:
– Открывай, убыр! Гондыр пришел!
– Гондыр?… – безуспешно вспоминая знакомое, вроде, слово, пискнул Саёк.
– Медведь-человек! – в панике шепнула октябришна. – Ой, мамочки…
То ли гондыр засомневался в гостеприимстве старухи, то ли дверь просто не вынесла натиска ночного гостя, но не прошло и нескольких секунд, как сопровождаемые грохотом поверженной двери шаги гондыра торопливо прозвучали по сеням и оказались в комнате. Вековые доски пола гнулись и стонали под тяжестью невидимого грузного тела.