До меня то и дело доносились звуки: хлопанье дверей и невидимых крыльев, осторожный скрип половиц, шорох, шелест, приглушенное завывание и что-то похожее на шепот на непонятном языке — у меня от него мурашки бежали.
Сперва я пыталась запоминать дорогу, но вскоре окончательно запуталась, и от затеи пришлось отказаться. Коридоры беспрестанно ветвились, перетекали один в другой и множились, при этом мало чем отличаясь друг от друга: ковры-ковры, и портреты на стенах. Однако залы, мимо которых мы проходили, пусть и довольно запущенные, были изысканно обставлены. Тут подмести, там подполировать, отучить слуг развешивать паутину — и замок засверкает, как монетка Индрика! Я немедленно одернула себя, вспомнив, чей это замок.
Скорее всего, нынешним своим видом жилище обязано стараниям предшественников Кроверуса. Судя по количеству портретов, ими можно было населить небольшой городок. Со стен на нас взирали драконы обоих полов в костюмах разных эпох. Все они несли отпечаток сходства с нынешним владельцем — не знаю, было ли то сходство родственное или вызванное принадлежностью к драконьему племени: длинные, забранные в гребни волосы — оттенки от кипенно-белого до насыщенно-стального; когтистые пальчики дам кокетливо сжимают веера, а господ — небрежно поигрывают цепочками от хронометров или опираются на трость; под приподнятыми уголками губ загадочно сверкают черные клыки.
Когда впереди замаячил очередной поворот, Хоррибл повернулся ко мне:
— Почти пришли, принцесса.
Атрос, который шел первым и освещал путь буйволиной головой, уже собирался нырнуть в проем, но тут из крайней справа картины его кто-то окликнул. На этом пасторальном пейзаже дракониха не первой молодости, но все еще привлекательная и с шальными очами, предавалась невинному пикнику на траве.
Призрак расстегнул верхнюю пуговицу и, не глядя, протянул импровизированный светильник Хорриблу.
— Бывай, дружище, дела.
— Не смей, Атрос, на этот раз я все расскажу хозяину и…
Буйволиная голова провалилась в пол, а призрак шагнул в картину.
— Знаю я эти твои дела, — проворчал Хоррибл ему вслед.
К драконихе на картине прибавился полупрозрачный, но также не лишенный привлекательности господин. Он галантно предложил ей руку, и парочка быстро свернула к кустам. С них тут же снялась стая галок. На картине остался только плед и изысканно разложенные закуски. В траве пламенели вывалившиеся из корзинки сочные красные яблоки.
Хоррибл поспешно потянул меня прочь. Кончики мясистых ушей побагровели.
— Идемте, принцесса. Прошу извинить Атроса. Смерть — не оправдание дурным манерам.