Кро Баннеринг свалил дрова у печи и надел толстые кожаные рукавицы плавильщика. Двумя руками он открыл чугунную дверцу. Печь сразу всосала в себя воздух, и в кузницу хлынул жар. Кро стал загружать ее дровами, выбирая самые сухие и увесистые поленья.
Остальные переминались с ноги на ногу — то ли от неловкости, то ли от волнения.
— Поработай мехами, Кро, — сказал один из скарпийцев. Глаза Станнера Хока стали рыжими от разгорающегося огня.
— Ты обвиняешься в колдовстве, Эффи Севранс. Покайся, и мой клинок подарит тебе быструю смерть.
— Это будет милосердно, малютка, — прошептал кто-то у нее за спиной.
Двадцать четыре пары глаз смотрели на нее. Турби Флап, опершись на свой тяжеленный меч, вытер слюнявый рот. Эффи оглядывала всех поочередно: черноградцев, скарпийцев и тех, кого не знала. Ее трясло, и она ничего не могла вымолвить, только смотрела в глаза каждому — чем еще ей было доказать свою невиновность? У двух или трех хватило совести отвести взгляд. Арлен Перч пристально разглядывал эфес своего меча.
— Говори же, ведьма. — Станнер обращался не столько к ней, сколько к публике — он расхаживал по кругу, повернувшись к Эффи спиной. — Я хочу услышать твои слова, прежде чем отправлю тебя в огонь.
Эффи слышала, как кипит и пузырится грязь в канавке вокруг печи. Как ни странно, ей вспомнились при этом собаки. Они издают такие же звуки, когда приносишь им зелень вместо мяса. Мысли о собаках помогли ей, и Эффи внезапно обрела голос.
— Станнер Хок, мой батюшка рассказывал, как ты смошенничал на охоте, подменил его копье своим и сказал, что медведицу убил ты, а не он. Батюшка никогда не лгал, и я не стану. Никакая я не ведьма. Собаки спасли меня из любви и верности, а не из-за колдовства. Они сделали бы то же самое для своего хозяина Орвина Шенка, а псы Мейса защищали бы Мейса.
Несколько человек утвердительно промычали что-то. Многие в клане держали собак и гордились свирепостью и преданностью своих свор.
Лицо Станнера утратило те немногие краски, которыми обладало. В глазах загорелся гнев, и Эффи поняла, что совершила ошибку, затронув его честь. Теперь он уж точно ее сожжет.
Он подошел к ней тремя быстрыми шагами и приставил меч к ее нижней губе.
— Открой рот, ведьма. Покажи язык, который лжет с такой легкостью. Говорят, ведьмы могут заставить меч выпасть из руки человека, но я никогда не чаял увидеть такое своими глазами. — Он окинул взглядом остальных, и они, все до одного, вскинули мечи вверх: нас, мол, никакая ведьма хитрыми речами не одурачит.
— Твой отец был хороший человек, Эффи Севранс, — крикнул Турби Флап. — Ты оказываешь ему плохую услугу, прикрываясь его именем. Какой мужчина не спорил с другим насчет добычи? Женщинам об этом и знать не положено — пусть себе занимаются своими силками.