– Я пытаюсь объяснить корень проблемы, – говорит он.
Иными словами, он рассказывает родителям о природе сна.
Вернувшись в Париж, я тут же принимаюсь расспрашивать местных мам, выдерживают ли они паузу. Все до единой отвечают: «Конечно, да!» Мол, это так очевидно, что даже и говорить не о чем. Почти все утверждают, что начали практиковать этот метод, когда их детям было недели две от роду. Александра, чьи дочери еще в роддоме спали всю ночь, утверждает, что не бросалась к ним по первому зову, а иногда выжидала пять или даже десять минут, прежде чем взять их на руки. Ей хотелось точно знать, что это: переход между циклами сна, с которыми они справятся самостоятельно, или их тревожит что-то еще: голод, грязный подгузник, просто беспокойство…
Александра, с ее кудрявыми светлыми волосами, стянутыми в конский хвост, одновременно похожа на мамочку-хиппи и капитаншу команды болельщиц. У нее золотое сердце. Она ни в коем случае не собиралась игнорировать своих новорожденных детей. Напротив, она внимательно наблюдала за ними и знала, что своим плачем они пытаются ей что-то сообщить. Выдерживая паузу, наблюдала и слушала. (Она добавляет, что есть еще одна причина, почему это стоит делать: «Чтобы дети научились терпению».)
У родителей-французов нет общепринятого названия для «метода паузы» – они считают его интуитивным. (Это мне, американке, необходимо на все навешивать ярлыки.) Этот метод используют все, понимая как он важен. А ведь это так просто… К своему удивлению, понимаю, что секрет французов вовсе не в оригинальном инновационном способе управления сном. Они просто не обращают внимания на мусорную кучу противоречащих друг другу рекомендаций, сосредоточившись на одной, но эффективной.
Теперь, когда мне наконец открылась тайна паузы, я начинаю замечать, что вообще-то французы говорят об этом методе постоянно. «Здравый смысл подсказывает: прежде чем ответить вопрошающему, необходимо выслушать вопрос, – говорится в статье на популярном французском вебсайте Doctissimo. – То же касается детского плача: для начала необходимо выслушать его».
Когда мне удается пробраться сквозь заумные философские дебри опуса «Сон, сны и малыш», я понимаю, что и его авторы пишут о вмешательстве в смену циклов сна, которое «всегда ведет к проблемам со сном» – к примеру, «дети просыпаются и уже не могут уснуть после 90-минутного или двухчасового цикла». И мне вдруг становится ясно, что проблема Элисон, моей американской приятельницы, чей сын ел каждые два часа в течение полугода, вовсе не в том, что ей достался ребенок с таким вот оригинальным графиком и аппетитом. Она, сама того не понимая, приучила его требовать кормления в конце каждого двухчасового цикла. Действуя из лучших побуждений, Элисон кормила не по требованию, как ей казалось, – она сама провоцировала эти кормления.