Чаша Грааля – священный сосуд Ордена, была выполнена в виде большого прозрачного бокала ёмкостью в две пинты - не менее, украшенного по верхнему краю и по основанию широким золотым орнаментом. Это был сосуд, добытый в Крестовом походе самим святым Лойолой, монахом-рыцарем, и считался священной ценностью Ордена.
- Развяжите руки испытуемой и дайте ей Чашу.
Преподобный Джеймс развязал её, и нагая матушка Элеонора стояла на коленях, уже держа перед собою двумя руками большую Чашу.
- Теперь, дочь моя, вам предстоит испытание потруднее, - сказал отец Доминик. – Братья-иезуиты, которые стоят позади вас, ведут суровую монашескую жизнь и никогда не лицезреют женской наготы. Но сейчас они видят ваше тело, и плоть их, конечно, охвачена желанием. Семя внутри них оживает, трепещет и просится наружу…
- Помогите же им наполнить сию Чашу семенем святого Ордена! В этом ваша задача… А потом вы должны будете наполнится им сама! До краёв!.. – вскричал он в возбуждении, привставая с места, и взмахну указующим перстом. – Приступайте, братья! Наполните Чашу!
Монахи с низко надвинутыми на лица накидками, переглянулись, после чего посмотрели на крайнего, стоявшего слева. Тот ещё ниже надвинул капюшон, подошёл к матушке, приподнимая рясу, и извлёк из-под неё довольно крупный атрибут. Матушка Элеонора, ничего не видя, тем не менее, ощутила атрибут вблизи лица и приоткрыла рот пошире. Атрибут вошёл, монах задёргался, вскрикнул и тут же начал толчками изливаться. Длинные белесые струйки полетели во все стороны, выплёскиваясь на повязку, на матушкины волосы и груди…
- Не так! – воскликнул Доминик с досадой. – Наполняйте Чашу! Чашу! А вы, отец Джеймс, снимите с неё повязку.
Когда повязка упала, и открылось красивое лицо матушки Элеоноры, святые отцы в восхищении умолкли. Нагая соблазнительная матушка стояла, держа в руках Чашу, с открытым ртом и красными пятнами румянца на щеках. Блуждавший взгляд её, наконец, сфокусировался на святом триумвирате за столом, и стал осмысленным.
Монахи уже подходили к ней с обеих сторон, держа свои атрибуты наперевес, как будто шли на приступ крепости, и напористо совали их в открытый матушкин рот, стараясь запустить поглубже. Матушка с готовностью захватывала каждый, и энергично сосала его, стараясь показать святым отцам, что делает это охотно. Монахи-иезуиты были молоды, суровы и не избалованы женской лаской: они не выдерживали долгой пытки сосанием, и быстро и обильно изливались. Хотя все и старались попасть в сосуд Грааля, но попадало всюду…
Вскоре всё лицо матушки было залиты белесым киселём, волосы склеились, а кокетливо подкрашенные глаза её растеклись во все стороны чёрными потёками. По грудям текло тоже... Но она не видела себя со стороны и продолжала упорно трудиться ртом над разнообразными монашескими атрибутами, которые один за другим возникали перед ней, как на конвейере. Все они очень быстро выстреливали перед её лицом своей секрецией. Бум-с! Бум-с!.. - несколько длинных белых струек - и объём белого киселя в Чаше, которую она строго, как солдат на посту, держала перед собою, немножко увеличивался. Чаша Грааля – она это знала, и уже боялась её - вот что будет главным испытанием! То, что текло по лицу, пустяки, не в счёт…