Господи, да это клубок змей каких-то! И этот поганый Иса еще возмущался, что его предал побратим Жильбер. И в чем предал?! В том, что нашел для его сына лучшую мать, чем проститутка? Конечно, у Жани нет мужа, но уж лучше вообще расти без отца, чем иметь в отцах террориста, убийцу.
Мои мысли прерывает крик Клоди:
– Ступидо! Придурок! Язык-то у него не был вырван, не так ли? Я не столь легковерна, как ты. И что ты тут блеешь, что ты распускаешь слюни? Мон дье, кто и когда видел рефлексирующего террориста?
– Не уводи разговор в сторону, – рычит Иса. – Я хочу знать, где ты нашла картину.
– Да-да-да, – с иронией говорит Клоди, – я тебе непременно все расскажу. Только сначала выпью кофе, ладно?
– Начинай, – покладисто говорит Иса. – Только сначала я намерен тебя кое о чем предупредить.
– О чем?
– О том, что у меня пистолет с глушителем. А стреляю я… ну, понятно, как. И я буду стрелять в тебя: в руку, в другую руку, в ногу, в другую ногу, – до тех пор, пока ты не скажешь мне, где находится картина!
– Но я не уверена… – бормочет Клоди.
– Все, закончили! – командует Иса. – Закончили болтать! Быстро говори. Считаю до трех! Какую руку ты желаешь потерять первой?
– Иса, ты не видел… нас подслушивали, за нами наблюдали! Тебе надо бежать! – выкрикивает Клоди, и у меня подкашиваются ноги.
Она выдала меня!
– Подслушивал? Кто? – слышу я спокойный голос Исы, а в следующее мгновение он одним прыжком оказывается около двери и, вытянув руку, практически не глядя, хватает меня мертвой хваткой. – Эта дуреха, с который ты играла в переглядки? Да я давно знал, что она стоит за дверью. Каждое ее движение отражалось в стеклах, как в зеркале!
Только сейчас до меня доезжает, что в темных стеклах книжных стеллажей и впрямь отражается дверь, около которой я так неумело пряталась.
– Дура! – вопит Клоди. – Проклятая дура! Почему ты не побежала за помощью, когда я посмотрела на тебя? Чего ты ждала? Чего ты хотела?!
Иса смотрит мне в лицо, потом с силой толкает, так что я перелетаю комнату и приземляюсь рядом с Клоди, и усмехается:
– А, так вот это кто… Это же русская подружка Максвелла Ле-Труа, которая зачем-то заперла его в погребе!
– В погребе? – вскидывает брови Клоди.
– Да. Я как раз перелез через перила балкона – не хотел, чтобы Жильбер знал, что я ушел, он-то думает, что я все еще сплю, – и видел, как она завела бедного Максвелла в погреб, а потом быстренько закрыла его на ключ. Мы и не знали, да, Клоди, что у нас в деле еще одна бабенка? И я прекрасно понимаю, что ей нужно. Она навострила свои маленькие хорошенькие ушки, чтобы услышать твое признание, Клоди. Этой дурочке очень хочется поживиться за наш счет. Ей тоже не дает покоя местонахождение картины. Но ты знаешь, Клоди, вы с ней очень похожи, с этой шлюшкой. Вы обе норовите избавиться от своих мужчин в ту самую минуту, когда вам кажется, что добыча вот-вот станет вашей. Ты избавилась от Жана-Ги, а твоя соседка – от Максвелла. Но это ваши дела, а я должен знать, где картина. Начинай говорить, Клоди!