Тут уж я даже не моргаю. В смысле, не моргнув глазом, я поворачиваюсь и со всех ног бросаюсь прочь по аллее, усыпанной белым, противным, очень мелким гравием, который страшно пылит под ногами.
Бегу и думаю: «Зачем они посыпают дорожки такой гадостью? Босоножки теперь совершенно белые, будто я по муке ходила. И ноги противные, такие сухие, как будто зацементированные!»
Позади слышу голос Алена:
– Валентин!..
Не оборачиваюсь, хотя Валентин – это я. Мое имя звучит здесь как бы в мужском роде. А мужчину звали бы Валентэн. Красиво! Жаль, что нельзя поменяться!
– Валентин!!!
Я бегу со всех ног, вздымаю за собой клубы белой пыли. Хорошо бы создалась такая дымовая завеса, чтобы Ален потерял мой след. Даже если мы все – родители и я – продадим все, что у нас есть, включая домик в Дзержинске, на третьей улице Матросова, мы едва-едва наберем тысяч двадцать евро. То есть мои намерения зацепиться в Париже любой ценой не выдержали проверки реальностью.
Да-да-да…
Николь, услышав о предложении Алена, ужасается:
– Я же всех сразу предупреждаю, что не устраиваю фиктивных браков! И откуда он взял такие цифры?! Обычная такса десять, ну, пятнадцать тысяч евро… Правда, расходы по последующему разводу тоже лежат на той же стороне, которой нужно гражданство, при взаимном согласии это стоит между четырьмя и шестью тысячами на адвоката. То есть максимум двадцать одна тысяча. Но пятьдесят?! Мошенник, настоящий мошенник!
Мне становится чуточку легче. Все-таки мы с родителями еще не стоим за гранью нищеты. Пока что еще на грани! И еще легче мне становится, когда Николь предлагает немедленно встретиться со вторым женихом.
Второго жениха зовут Мишель. В отличие от Алена, который был похож на своего всемирно известного тезку в его лучшие годы и выглядел как прирожденный разрыватель женских лифчиков, Мишель – воплощение утонченности и интеллигентности. Тонкие черты, тщательно уложенные и напомаженные гелем волосы, тонкая фигура, которая так и клонится вправо-влево при каждом движении, словно длинный стебель какого-то растения…
Встречу Мишель назначает мне в садике Пале-Рояль (Пале-Рояль!). Хоть я в Париже впервые, однако книжек-то про этот волшебный город читано-перечитано море, поэтому я и впадаю в транс от заветных названий, воплощенных в реальности. Однако Пале-Рояль меня немножко огорчил. Я ожидала от него большего великолепия. Как-то там пустовато, деревья выстроились в форме каре, и тени от них почти нет. В Париже этим летом жарко! Дорожки здесь засыпаны такой же белой гадостью, как аллеи Тюильри, и мне немедленно начинает казаться, что в босоножки подложили наждак.