— Интересовался.
— На перекрестном рынке вчера появился кто-то по книжному делу. Из Лиги вроде. Ищите рядом с аптекой Совуня-старшего. Там рынок неспокойный, приезжих много, но вам как раз и хорошо будет.
— Спасибо, — вот теперь Туран благодарил искренне. А если бы знал, за что благодарит на самом деле, — наверняка бы расцеловал Кошкодава и всех его кошек.
Из-под полупустого прилавка, стоявшего на отшибе, вылез сутулый пожилой торговец. Он пах ликопой и держал за хвост дохлую мышь. Впрочем, её он выронил практически сразу, как увидел Турана, хотя и ни капли не изменился в лице.
— У вас есть книги на продажу? — звонко спросил он. — Или сами желаете купить?
— Думаю, найдется то, что будет интересно нам обоим, — только и сумел выдавить Туран.
Торговец накрыл прилавок деревянной крышкой — щелкнул тайный замок — и указал на маленькую палатку позади себя. Туран нырнул внутрь, жалея, что не может завопить от радости.
Ниш-бак, книжник из Шумарры, сильно изменился с той памятной встречи. Если в прошлый раз он выглядел успешным владельцем хорошего магазинчика, разомлевшим и каким-то несобранным, то теперь являл собой типичного бродячего торговца, подтянутого и чуть резковатого, одним взглядом ухватывающего всё важное.
— Здесь можно говорить? — Туран даже не сдерживал улыбки.
Ниш-бак поставил на низкий столик фигурку собаки, погладил ее и кивнул.
— Теперь можно. Но не громко — амулет просто подаст сигнал, если кто-то подойдет к палатке совсем близко.
И в эту минуту Туран понял, что не знает, с чего начать. Язык словно отнялся. Потому он просто сел на низкий ящик, прямо поверх каких-то книг. А Ниш-бак уже наливал что-то прозрачное в кружку.
— Пей. Пей, мой мальчик. И рассказывай. Жив. В Ханме — и жив. Ходишь, книгами интересуешься. Чудо. Это чудо.
— Это — мое умение, — выдохнул Туран.
— Да-да. Несомненно. Умение. Не прогадали. Мы с тобой не прогадали. Хотя тут все зависит от того, что ты смог сделать, мальчик мой. И чего не смог.
— Считайте, что с ящерами смог всё. Но это не главное…
И Турана прорвало. Он быстро говорил и заливал в себя прозрачную кислятину. Родную кислятину из Кхарна. Наверняка виноградники под Зававе. Только у них присутствует такая режущая нота…
Рассказ закончился вместе с содержимым бутылки. Ниш-бак тут же достал из угла кувшин, сорвал восковую крышку и отхлебнул прямо из него. Плеснул и Турану. На сей раз терпкий мускат. К такому бы жирную рыбу в сладком тесте и рисовые колобки, чесноком фаршированные. Проклятье, он уже забыл, каковы те на вкус.
— Итак, мой мальчик, давай подведем черту. Что затея со сцерхами будет придавлена, это хорошо. Если, конечно, правда. Но главное: несколько серьезных людей собирают силы для переворота. И не брезгают помощью извне. За что и обещают в будущем свое благорасположение этим самым помощникам. То есть Кхарну. Им нужно всего-то семь десятков отличнейших тяжелых орудий. Эдакая мелочишка для нас, противоречащая здравому смыслу и действующим запретам. Притом, как я понял, сначала назывался конец осени, а теперь вдруг — её середина или даже начало.