Разобраться с тем, что на самом деле случилось с детьми Вернонов, было сложнее. Никто не хотел возвращать детей с рубцами в области анального отверстия и половых органов людям, которые многократно насиловали их. Но ложные обвинения в убийстве и сатанинских ритуалах так нарушили доверие к их словам, что их родители могли теперь заявлять, довольно убедительно, что абсолютно все показания этих детей теперь следует взять под сомнение. Я надеялся использовать мониторинг частоты сердечных сокращений и другие физиологические и эмоциональные сигналы, чтобы выяснить, кто мучил этих детей, а также найти для них наилучшее место жительства.
Я поговорил с одной маленькой девочкой, которая только начала ходить, когда ее забрали из дома родителей. К этому времени Энни провела так много бесед со специалистами, что могла копировать нас. Во время нашей беседы она сидела на вращающемся стуле, качалась вперед и назад и говорила: «Расскажи мне о себе. Меня зовут Энни, у меня каштановые волосы и карие глаза, и я жила в десяти тысячах домов для приемных детей». Она пила газированный напиток из банки и развлекалась, булькая после каждого глотка. Я спросил ее о том, откуда взялся ее рассказ о Сатане и убийствах.
— Это из-за моего биологического отца, он убил всех этих младенцев, и он заставил меня убивать их, иначе я должна была умереть и все младенцы тоже бы умерли, — говорила она с улыбкой и булькала газированным напитком. Монитор сердечного ритма не демонстрировал никаких перемен.
— Откуда ты это знаешь? — спросил я.
— Я знаю это потому, что моя сестра сказала мне, — отвечала девочка, болтая ногами.
Когда я спросил, помнит ли она сама что-нибудь из этого, она сказала, что она не могла бы этого помнить, и объяснила, что она мало что помнит из тех событий, которые произошли, пока ей не исполнилось три года.
Когда я спросил ее, помнит ли она «удерживание», ее настроение моментально ухудшилось. Она сказала серьезным тоном: «Да, помню, но я не хочу об этом говорить».
Но затем она описала, как ее приемные родители и сотрудники службы защиты детей «все время заставляли меня рассказывать о моем прошлом и говорили, что я убивала младенцев».
Позже, когда я спросил, применял ли ее отец к ней сексуальное насилие, она еще меньше хотела отвечать.
— Он заставлял меня прикасаться к его тайным местам, и я сказала, что я не хочу, а он сунул мою руку туда, вниз, — сказала она, слезла со стула и подошла к окну.
Когда я спросил, было это один раз или несколько, она кивнула, не поднимая глаз.
— Он заставлял меня тереть это, и когда я сказала «нет», он сказал: «Не говори мне, что мне делать, или я тебя убью».