К несчастью, бросив в отца гранату, из которой вынула чеку, я сама же от нее и пострадала. Выяснение отношений закончилось полным и окончательным разрывом, а ведь этого, признаться, я хотела меньше всего.
Шли недели, месяцы, годы, а я все никак не могла решиться сделать первый шаг к примирению. Я боялась его реакции или, что еще хуже, что он выставит меня за дверь.
Признаться, со временем я стала лучше понимать, почему он нас бросил. Мое рождение оказалось непредвиденной случайностью, к которой, в силу своего возраста, он был еще не готов. В свои двадцать три года он еще не обладал достаточной зрелостью и не имел ни желания, ни мотиваций возложить на себя ответственность за воспитание ребенка. Тем не менее он помогал матери деньгами, насколько позволяла его небольшая зарплата, и даже изредка навещал меня. Эти редкие драгоценные моменты на всю жизнь оставили во мне сладкий привкус воспоминаний, связанных «с колючей папиной бородой».
Собравшись с духом, я отыскала драгоценную записную книжку, пыльную и ободранную, погребенную под кипой старых газет, журналов и прочей ерунды в глубине шкафа в прихожей.
Вот он, его номер…
Несколько минут я молча стояла с телефоном в руке, не в силах набрать нужный номер. Сердце колотилось в груди, руки были влажными от волнения, рот пересох при мысли, что не смогу найти слов. Наконец, я решилась.
Раздался гудок, другой, третий…
– Алло?
Я молчала, собираясь с силами.
– Алло?
– Папа?
Теперь уже молчал он.
«Прощение не означает забвения прошлого, но расширение горизонтов будущего», – говорил американский писатель и сценарист Пол Боэз. И это правда. Позвонив отцу, я почувствовала облегчение. Я как будто разрубила канат, держащий на приколе мой тяжело груженный корабль, не дающий ему тронуться в путь. Вначале, разумеется, у нас обоих слова застревали в горле. Потом мы нашли нужный тон, уважительный и сердечный, позволивший проложить между нами мост. Растроганные чуть ли не до слез, мы условились вместе пообедать. Этот момент единения предоставил нам уникальную возможность снять с наших сердец тяжелую ношу взаимных обид, стал чем-то вроде искупления. И там, где в нашей истории были только вопросительные знаки и многоточия, мы открыли скобки.
Я была счастлива.
Странно, но после того, как я помирилась с отцом, в моих отношениях с мужем также произошли положительные сдвиги: они стали гораздо спокойнее. Может быть, я наконец осознала, что на протяжении многих лет проводила параллели между поведением отца и поведением Себастьена? Неужели страх быть оставленной, как когда-то произошло с матерью, до такой степени отравлял мое существование, что отбрасывал тень на мои отношения с мужем? Но теперь с этим покончено. Я больше не дам прошлому влиять на свою жизнь, определяя мои отношения с кем бы то ни было.