Я почувствовала, как во мне нарастает хорошо знакомое раздражение, но совладала с собой. Адриен плохо запоминал наизусть, зато все схватывал на лету. Его мозг функционировал интуитивно, отклоняя методичный и систематический труд, и при каждой фразе, которую он искажал, мое спокойствие куда-то улетучивалось. Его приблизительность ранила укоренившийся в моей душе перфекционизм.
Мимо нас прошел Себастьен. С расстегнутым воротом наполовину вылезшей из брюк рубашки он, судя по всему, направлялся в ванную.
– Что за бред! Почему такой бардак? – заорал он, как только вошел в ванную комнату. – Кто здесь все разбросал?
– Это не я! – поспешил ответить Адриен.
Любимая фраза, рефлекторно произносимая каждым ребенком в качестве самозащиты.
Я почувствовала, что мне пора вмешаться:
– Не обращай внимания, милый. Это я оставила такой беспорядок. Сожалею, но утром у меня совершенно не было времени…
Рык дикого зверя в глубине квартиры:
– Очаровательно!
Он вернулся в гостиную с планшетом в руках, и опять послышался его возмущенный вопль:
– А откуда крошки на диване? Адриен, сколько раз я тебе говорил, что есть можно только за столом? Сколько раз нужно повторять!
Пришлось оставить кастрюли и книги и пройти в гостиную. Устав от этих взрывов недовольства и раздражения, вошедших в привычку и все более отдалявших нас друг от друга, я все-таки решила любым способом снять напряженность.
– Сейчас все уберу, – сказала я.
– Оставь, сам все сделаю, – сухо произнес Себастьен.
Но напряжение тем не менее нарастало.
Разозлившись не на шутку и удрученно вздыхая, он стряхнул крошки на пол, сел на диван, уставился в экран и тут же отключился от внешнего мира.
Он был без носков, и, не знаю почему, вид больших пальцев его голых ног, торчавших на журнальном столике перед моим носом, поднял во мне волну гнева. Мало того, что он взвалил на мои плечи все домашнее хозяйство и совершенно не интересуется тем, как я со всем этим справляюсь; мало того, что я надрываюсь, не имея ни минуты свободного времени, так он еще смеет выказывать недовольство! Обычно я все спускала на тормозах. Но в этот вечер меня прорвало. Это было сильнее меня, я должна была что-то сказать.
– Все хорошо, я не слишком действую тебе на нервы?
– Ну что еще? Что тебе нужно? – спросил он с раздражением.
– Понятия не имею, может быть, немного помощи, поддержки…
– Это что, упрек?
– Ты знаешь, меня действительно многое раздражает. Я не упрекаю тебя, просто прошу немного внимания!
– И ты собираешься криком этого добиться? Спасибо. Это особенно приятно, когда возвращаешься домой с работы. А ты сама уделила мне хоть сколько-нибудь внимания? Ведь я уже час как вернулся.