Завтрак проходил в молчании: епископ не любил разговоров за едой, особенно ранним утром, когда читал «Таймс». Слуга всегда предусмотрительно прикреплял газету к серебряной, до блеска начищенной подставке. Два лакея разносили на больших серебряных блюдах обильную снедь, которой Огастес Стрэттон и его супруга старательно воздавали должное, подкрепляя силы перед поездкой.
Пандора ела очень мало и с готовностью приняла из рук тети три мелко исписанные страницы.
– Вот дела, Пандора, которые ты должна сделать во время моего отсутствия, – резко и повелительно объявила тетя. – Не следует лениться, пока мы с дядей будем в Лондоне. Я желаю, чтобы к моему возвращению, в пятницу, все было бы исполнено.
– Постараюсь изо всех сил, тетя София.
– Позволь надеяться, что твое «изо всех сил» означает бо́льшую старательность, чем ты проявляешь обычно, – язвительно отрезала тетя.
Пандора взяла список, присела в поклоне и вышла. Затворив за собой дверь, она стремительно бросилась по коридору в маленькую гостиную. Однако вместо того, чтобы немедленно погрузиться в чтение списка неотложных дел, она подошла к окну и посмотрела на лучезарное солнце. Ее охватило радостное волнение: она свободна! Она будет свободна целых три дня от упреков, ворчания, суждений о том, какой образ жизни вели родители Пандоры, и критических замечаний относительно поведения и внешности племянницы.
«Но чем же мне заняться? Как провести свободное время?» – мысленно спросила она себя, хотя уже знала ответ: как только дядя и тетя уедут в Лондон, она сразу же отправится в Чарт – поговорить, пообщаться с деревенскими жителями, которые знали и любили ее родителей. Нет, она не заедет в свой бывший дом в пасторате: ей невыносимо грустно видеть чужих людей, живущих в доме, который она по-прежнему считала своим. Однако в Чарте есть и другие дома, и люди, которые будут рады с ней повидаться по той именно причине, что она – дочь своего отца.
В этот самый момент дверь соседней комнаты – кабинета дяди – отворилась, и кто-то вошел, а затем Пандора услышала голос тети Софии:
– Но прежде чем мы уедем, Огастес, ты должен приказать Пандоре не ездить в Чарт!
– А я как раз сейчас подумал о ней. Я не успел тебе сказать, но вчера, уезжая к своему отцу, Проспер Уизеридж просил меня передать Пандоре свой «особый», почтительный привет.
– Ты хочешь сказать, что у него появилось намерение просить ее руки? – недоверчиво переспросила миссис Стрэттон, словно услышала самую невероятную новость.
– Да, он сказал, что питает к Пандоре чрезвычайное расположение, но решил вначале сообщить об этом мне, чтобы заручиться согласием на брак, прежде чем известить о своих чувствах саму Пандору.