Можно ли считать, что тогда и настал самый страшный миг в моей жизни? Нет – потом бывали и похуже. Но этот – так сказать, первая ласточка – был усилен моим ужасом. Я глазам не верил: обезлюдевшие шканцы и – о Господи! – штурвал! Я одолел трап, который к тому времени почему-то стал горизонтальным, рывком выволок себя – наверх? вбок? – и бросился к рулевому колесу.
– Эдмунд! Слава Богу! Помогайте!
Скорей, скорей! Я о кого-то споткнулся – то ли мертвый, то ли без сознания. Чарльз всем телом повис на штурвале с правой стороны.
– На правый борт!
Страх куда-то исчез, на него не оставалось времени. Несколько минут, показавшихся мне вечностью, я старался помочь Чарльзу, который в одиночку, в бушующем море, дергал и тянул штурвал. Кажется, помог: под нашим общим натиском колесо сдвинулось. Чарльз начинал рывок, я доводил его до конца. Крутануть штурвал не так уж трудно, если покрепче ухватиться за ручки! А вот после, когда приходится тянуть вниз, в какой-то момент кажется, что ничего, кроме слепого упрямства, не в силах одолеть чудовищного невидимого зверя. Не знаю, сколько раз нам пришлось вертеть колесо. Корабль двигался рывками – порывы ветра, которые бились в паруса, как только мы поднимались на гребень очередной волны, делали управление почти невозможным. Скоро Чарльз перестал отдавать приказы, так как я понимал его без слов. Рулевое колесо говорило со мной на своем, безмолвном языке.
– Позвольте, сэр!
Это был матрос. Даже два – они перехватили у нас штурвал. Еще один стоял на коленях и тряс безжизненное тело, о которое я споткнулся, когда бежал сюда. На шкафуте показался капитан: без шляпы, на лице кровь, в руке – пистолет. Запрокинув голову, он смотрел на паруса.
– На мидель!
Прозвучал чей-то спокойный голос:
– Все в порядке, мистер Саммерс!
Я отполз от штурвала к трапу. За мной на четвереньках двинулся Чарльз.
– Меня не разбудили на вахту!
– Это не ночная, – измученным голосом ответил Чарльз, – это утренняя вахта. Тяжело говорить…
– Господи, что…
Он только головой помотал. Я замолчал, с облегчением вцепившись в поручень.
– Вы целы, Чарльз?
Он кивнул. Ощущение собственной полезности переполняло меня. Вот она, возможность что-то предпринять, вместо того, чтобы валяться в койке.
– Я погляжу, что еще можно сделать. Может быть, там…
Я вернулся на шканцы. Капитан и Камбершам стояли у поручня. Переступая вдоль него, я приблизился к ним и заорал Камбершаму:
– Вам помочь?
Оторванный от поручня неведомой силой, я на мгновение повис в воздухе. До меня долетел грубый ответ:
– Лучше не лезьте!