– Не в бумазюльках. В официальный документах, – поправил следователь.
– В официальных бумазюльках, – не выдержал и поддел Маслов.
Ему бросилось в глаза, что все бланки были отпечатаны в киевской типографии.
– Киев, – кивнул он. – Интересно, как они попали к мошенникам?
– Это предстоит выяснить, – произнес Верзилин.
Маслов изучил печати на документах. Они были смазаны. На одной четко читался «Крив».
– Что за Крив? – спросил он. – Кривда? Кривой Рог?
– Дождемся заключения экспертов…
Во время обсуждения, выслушивая все стороны, Верзилин пододвигал к себе машинку и со скоростью пианиста колошматил по упругим клавишам настоящего «Ундервуда № 5». Этой черной, с круглыми клавишами и старомодным дизайном пишущей машинке исполнилось полсотни лет. И она была все еще надежна тем самым довоенным немецким качеством.
План следователь составлял не как это обычно принято, когда указывают только формальные мероприятия и срок исполнения. Его план был своеобразным произведением следственного искусства. Из материалов уголовного дела он тщательно выписывал все мало-мальски значимые факты, впечатывал их в план, потом шла строчка «версии», потом «необходимые мероприятия», потом – «срок и исполнители». И не на две странички, а на все тридцать-сорок. Зато там не было упущено ничего.
– Так, идем дальше. Главные вещественные доказательства. – Верзилин извлек из сейфа и положил перед оперативниками следующую папку, красную, завязанную тесемками. В ней лежали паспорта. – Это они оставляли потерпевшим в залог.
– Они что, не понимали, что больше их не получат? – спросил Маслов.
– Понимали, – сказал Крикунов. – Но иначе им бы деньги никто не дал.
– И оставили в руках следствия свои фотки, – сказал Маслов.
– Не думаю, что им так этого хотелось, – сказал Верзилин.
– Ну да, – кивнул Маслов, открывая паспорт – фотография там была, на ней угадывались черты лица, но как-то все нерезко, мутно. – А вообще их фото? Или посторонних лиц?
– Их, – заверил Верзилин. – Они не могли рисковать тем, что потерпевший откроет паспорт и увидит другое лицо.
Маслов взял следующий паспорт – там фотография держалась на честном слове – почти отвалилась.
– Это они специально так наклеивали, чтобы при передаче отковырнуть, – предположил он.
– Похоже на то, – согласился Крикунов.
Следующим вещдоком был пропуск в Сельхозуправление Свердловской области. В нем на фотографии глаза были выколоты чем-то острым.
– Это Рыжик, – сказал Крикунов. – Когда передавал пропуск, успел изуродовать свою фотокарточку.
– На экспертизу паспорта отдавали? – спросил Маслов.