Следующие дни Маслов и Павлюченков провели в разъездах. Перво-наперво отправились по месту жительства покойного Сивухи.
Тот занимал тесную комнату в трехкомнатной коммунальной квартире под Ворошиловградом. Третий месяц нигде не работал, в связи с чем его мечтал увидеть местный участковый, чтобы предупредить об ответственности за тунеядство.
Оперативники опросили соседей по коммуналке.
– Уголовник он, – безапелляционно заявила соседка, нажившая к сорока годам два подбородка и одышку. – Так на нас свысока всех смотрит. Мы, мол, грязь под ногами… Хотя грубостей не было. Просто нас в упор не видел…
Другой сосед, пьянчуга, был куда более лоялен:
– Нормальный парень. Но с придурью. Однажды приехал откуда-то, дает мне двадцать пять рублей одной купюрой и говорит: отдавать не надо, но напейся за мою пропащую душу до поросячьего визга.
– А вы? – спросил Маслов.
– Пришлось пойти навстречу. – Пьянчуга вздохнул. – А потом меня на товарищеском суде разбирали. Но это к делу не относится… В общем, дурковатый он…
Сотрудники милиции характеризовали Сивуху как субъекта на удивление замкнутого, с окрестной братвой не якшавшегося. Единственная его страсть – игра в карты.
В комнате Сивухи провели обыск. И открытия не заставили себя долго ждать. На полке под потолком хранились химикаты, перья и прочие принадлежности для вытравливания текстов и подделки документов. Также там нашлись печать, которой щедро украшались фиктивные документы, и бланки накладных. В тайнике под полом были схоронены семь тысяч рублей и три ждущих переделки паспорта.
Доказательств, что Сивуха был причастен к совершению мошенничеств, было более чем достаточно. Вот только жаль, что ему уже теперь не задашь вопросов, не припрешь к стене вещдоками.
Из Ворошиловграда оперативные сотрудники двинули в Киев. Маслову надо было разобраться с продлением командировки и всякой бюрократией, а также получить в кассе министерства деньги на командировочные расходы – того, что он взял, не хватало.
– Деньги тают, хотя сейчас и не весна, – прокомментировал он.
Действительно, одни гостиницы поглощали денежные запасы, как пылесос «Вихрь» пыль, да еще поезда, междугородние автобусы.
В Киеве финансисты разобрались, как можно с одного счета на другой перебросить деньги, так что с трудом, но средства к существованию Маслов добыл. Иначе пришлось бы возвращаться в Москву, а потом опять лететь сюда.
Помимо борьбы с бюрократией, он с Павлюченковым пытался найти в Киеве следы Перпедюлиной-Савойской. Ни по каким адресным бюро на территории Украины такая личность не значилась. В Москве сидевший на штабе капитан Крикунов сумел отыскать в информационно-вычислительном центре МВД СССР сведения о ней. Действительно, была такая, 1901 года рождения, до войны трижды судима за мошенничества, но по тем гуманным законам получала небольшие сроки. Звали ее Мария Илизаровна. Кличку имела Машка Пулеметчица, а до этого – Баронесса. О ее послевоенной судьбе ничего не было известно.