Она опять всхлипнула. И слезы покатились по щекам. Налетчики смутились.
– Женщины, дети есть у него? – спросил Баграм.
– Да какие женщины? Только с шалапутками связывается. Туда и деньги все деваются. Шалава из мужика завсегда все деньги вытянет. А матери на молоко не дает!
Поняв, что больше ничего не узнают от хранительницы этого очага, армяне устроили обыск. Пытались найти хоть что-то, что поможет в розыске беглеца. Забрали какие-то бумажки, толстую записную книжку, лежавшую на тумбочке около телефона.
Давид кидал добычу в рюкзак. Остановился перед книжной полкой. Увидел книгу армянского писателя Стефана Зорьяна «Семья Амирянов». Давид был не чужд прекрасного, поэтому взял ее до кучи. Если не прочитает, так хоть полюбуется творением знаменитого земляка.
– Вот что, женщина, – напоследок сказал Баграм. – Сын если появится…
– Ой, да когда он появится, знать бы…
– Так вот – если появится, передай ему, чтобы готовился деньги отдать. Иначе ему не жить.
– И кому отдавать-то? Он знает?
– Скажи, долг у него за Ярославль… Вот, пускай письмо до востребования сюда пошлет. – Баграм протянул записку. – Не придет сам – найдем мы. И тогда пощады пусть не ждет.
– Передам, конечно. Если жива буду. – Мария Илизаровна вздохнула горестно и поежилась.
– Все, женщина. Живи. Твое несчастье, что сын у тебя дурак. Но дети нам Богом даны.
Выходя из дома, Баграм, движимый неожиданным порывом, положил на буфет купюру в пятьдесят рублей. Для него деньги не такие большие, а женщину, может, от голода спасут…
Когда они ушли, Мария Илизаровна стянула кофту и брезгливо бросила ее на диван. Уселась в кресло-качалку перед камином. И просидела так несколько минут, приходя в себя. По лбу струился холодный пот. Представление отняло у нее много сил. Но сыграла она блестяще.
Действительно, Баграм, обладающий недюжинной проницательностью, ни на секунду не усомнился в ее правдивости. Что говорить о Давиде, который шел, про себя возмущаясь черной сыновьей неблагодарностью и думая о том, что тот негодяй заслуживает жестокой казни.
Наконец, поднявшись с кресла, Мария Илизаровна подошла к комоду, взяла с него пятьдесят рублей, положила в шкафчик, к деньгам на мелкие расходы. Усмехнулась. Ну что ж, какой-никакой, а гонорар за это выступление в театре одного актера. Учитывая, что ее жизнь висела на волоске, этот полтинник тянул вообще на миллион.
Да, представление кончилось благополучно. Волновать должно было лишь одно – не прихватили ли эти дикари с собой что-нибудь такое, что могло бы вывести на сына. Но это не особо беспокоило Марию Илизаровну – она предусмотрела такое развитие событий, заблаговременно выкинула, сожгла, порвала все то, что могло хоть как-то привести к сыну. В доме не осталось ни одной его фотографии, даже детской, ни одной записочки. Сам он всю необходимую по работе информацию записывал в блокнот, с которым не расставался.