— У тебя тут знакомые, что ли?
Ивонна отрицательно покачала головой, окликнула Монику, которая с восхищением смотрела по сторонам и чуть не ступила в лужу, — и Камилл не стал дальше интересоваться: этот Кованда, вероятно, кто-нибудь из обширного круга знакомых Ивонны, ведь в своем отеле для интуристов она сталкивается с сотнями людей, среди которых наверняка найдутся десятки мужчин, готовых на приключение с такой красивой женщиной, что выглядит на десять лет моложе своего возраста. Лучше не думать об этом…
У калитки не так чтобы очень роскошной виллы, еще довоенной постройки, стояла машина Мариана. А мы тащим от автобуса, с сумкой в руках, словно бедные родственники. Ивонна, правда, принимает жизнь по-спортивному, а вот мне это тяжело. И надо нам было сюда ехать…
— Зачем вообще Мариан пригласил нас, не знаешь?
— Знаю.
Но уже издали их приветствуют Мариан и Люция с сердечностью старожилов, хотя сами-то приехали сюда только вчера с целью на один денек продлить свой уикенд. Хорошо, что они тут одни; в последнее время Камиллу не по себе в обществе завзятых интеллигентов, которые из вежливости — и из отсутствия общих интересов, — поговорив о том о сем, обычно начинают расспрашивать его о литературных успехах, бередя давние и, кажется, неисцелимые раны.
Моника ошеломлена: вилла похожа на небольшой музей экзотических трофеев, привезенных Хароусом из его путешествий: маски мексиканских индейцев, настоящее мачете из Бразилии, ритуальный барабан и украшения жрецов откуда-то из Экваториальной Африки, деревянные браслеты, странные амулеты…
— Какая красота! — вздохнула девочка при виде холла, похожего на зал в музее Напрстека.
Мариан не слишком доступен чувствам, но эта не совсем детская восхищенность его почему-то тронула. Он обнял Монику, подвел к коллекции безделушек на полках.
— Правда, что вчера тебе исполнилось всего лишь двенадцать лет? Быть не может: я-то думал, молодые люди давно уже назначают тебе свидания! — Глазами он спросил согласия Люции. — В таком случае, хоть с опозданием, надо тебе что-нибудь подарить… Выбирай сама!
Что она выберет — ожерелье африканских девушек из зерен сандала, еще и сейчас, много лет спустя, издающих тонкий горьковатый аромат? Или большую раковину с Карибского моря?
— Правда, можно?.. Тогда вот это…
Маленький охотничий нож из Судана, со старой рукояткой из корня баобаба, в потертых кожаных ножнах.
— Сразу видать — моя кровь: на ее месте я тоже схватила бы ножичек. В пионерлагере, да с этим ножом, будет королевой вне конкуренции, — сказала Ивонна.