„О пользе достигнутого результата да судит наставник не по памятливости питомца, но по всей жизни его“, — говорит Монтень.
Допустим, мне удалось внушить ребятам что-то из моего понимания жизненных ценностей, но не окажется ли так, что к концу нашего столетия это будет таким же пережитком, как и паровозы Пирка? Нужны ли им будут принципы? Например, Ивонне?.. (В это время Ивонна, как всегда с опозданием, вплыла в зал мимо слишком уж усердно кланяющихся официантов.)
— Оруженосцы — смирно! Королева прибыла! Ивонна, в черном до пят платье с открытой спиной, прошествовала своим плавным шагом к почетному месту стола.
— Я страшно извиняюсь, пан профессор, но у меня было совершенно неотложное дело… — Только тут она заметила школьного служителя и, в полном противоречии со своим светским видом, издала восторженный вопль, обняла его сзади за плечи и даже на миг прижалась к нему лицом. Скептика пана Понделе этот искренний дружеский порыв несколько выбил из колеи.
— Кто бы мог подумать… — растроганно забормотал он. — Когда ты на большой переменке бегала ко мне за молоком на полтинник, а пальцы-то в чернилах, — кто бы подумал, какая из тебя вырастет… — не находил он подходящего слова.
— Ласочка, — тихонько подсказал Пирк.
— Да из вас, пап Понделе, получился довольно грешный старичок! — Она чокнулась с ним чужой рюмкой, попавшей под руку.
— Эта не пропадет, — наклонился Полделе к Крчме. — Эта знает, чего хочет, и сумеет взять…
— Видите ли, дядюшка, в этом-то я и не совсем уверен — в том, что она точно знает, чего хочет.
— Она хочет выгодно продать свой товар, а товар-то великолепный. Только нам с вами над этим голову ломать не надо, — ухмыльнулся Понделе, заметив озабоченность Крчмы.
А я как раз ломаю голову. Этой красивой дочери я не дал ничего, что помогло бы ей нести свою красоту — и знать, куда она ее несет. Понделе над этим только посмеялся бы или сказал что-нибудь ехидное…
— Где ты учишься, Ивонна?
— Хотела бы в медицинском, пан профессор…
— …если б не надо было сначала заняться „Прорывом“, — договорил кто-то за нее. Крчма вопросительно вскинул брови. — „Прорыв“ — это фильм, который снимает Стеклы, — пояснила Руженка. — Ты в нем играешь? — Режиссер-то определенно будет злиться, — пробасил Пирк, — как бы потом фильм не переименовали в „Провал“…
Но Ивонна не рассердилась.
— Я пока в роли статиста… — Она вдруг изменила тон. — Как будто вы, умники, не знаете, киностудия в Гостиварже сгорела! Говорят, опять саботаж… Из-за этого все отодвигается.
— Зато ты хоть успела соорудить себе шикарное платье, — показал Пирк на Ивоннино декольте. Придвинул ей аперитив. — Опрокинь-ка, разгони малость кровь, а то замерзла, поди, в таком голом…