Будь у него больше деликатности, он мог бы сказать тогда в Комитете действия: «Пошлите меня куда угодно, но на предприятие, где я проработал пятнадцать лет, мне вовсе не хочется…» Правда, быть может, он не волен был уклониться и только исполнял приказ… Надо пригнать, никто другой не был так хорошо знаком с делами магазина Герольда, как он.
Камилл снова нашел отражение своего бледного, за последний месяц заметно осунувшегося лица в зеркале на стене; это лицо выражало усилие следовать рекомендации Карнеги выздоравливающим после тяжелых потрясений: «С каждым днем, час от часу, мне все лучше и лучше…»
Впрочем, погорелец куда легче переносит свое несчастье, если вместе с его домом сгорело еще три: национальных управляющих прислали и в некоторые пражские гостиницы, и в концертный зал «Люцерна», а еще — в знаменитый салон мод… И все же Камилл поймал себя на том, что избегает даже случайных взглядов посетителей.
С подносом в руках подошла Тоничка (о господи, за такое нерасторопное обслуживание отец учинил бы ей хорошенькую взбучку. И это когда в зале чуть ли не вдвое меньше посетителей, чем прежде!), поставила перед Камиллом большую порцию виски с содовой.
— Но я заказывал маленькую…
Она оглянулась — заведующий уже вышел.
— Все в порядке. Я записала как маленькую. — Она наклонилась к нему, еще понизив голос. — Чужая беда не болит…
Это его тронуло; Тоничка всегда была на его стороне, и даже более того: когда он приводил сюда какую-нибудь подружку, Тоничка с грохотом передвигала подносы с посудой и огрызалась на других подавальщиц. Но теперь, после катастрофы в семье Герольда, она ему простила даже брак с Павлой. С признательностью за доброе отношение Камилл легонько пожал ей локоть и сказал тихо, но решительно:
— Ну нет, Тоничка. Разницу в цене подите припишите; скажите, что ошиблись. В любом случае я заплачу за большую.
В который раз посмотрел на часы. Что это с Тайцнером? Неужто забыл?
Добрая душа Тоничка — до нее, конечно, не дошло, что дело тут не в деньгах; при поддержке со стороны отца он пока недостатка в них не ощущает, и хотя отец никогда об этом не говорил, у него наверняка сохранились крупные частные фонды, не имеющие ничего общего с бухгалтерией фирмы. Но этот мелкий эпизод с виски, вместо того чтоб позабавить, напротив, выбил Камилла из равновесия, достигнутого с таким трудом… По сути, это была своеобразная форма того, что сильно смахивает на милостыню… Да еще не совсем в материальном смысле…
Социальная деградация… Не все ситуации охватил даже Карнеги своей психологической фармакопеей: Камилла вдруг резко и больно уязвило это очередное проявление послефевральской действительности — так бывает, когда пробуждаются нервы, парализованные шоком после аварии, и постепенно начинают регистрировать травмированные места…