Он ждал. За открытыми дверями мелькал белый халат заведующего. Камилл невольно поднял глаза — он почти физически ощущал шаги отца, бесцельно расхаживающего по затихшей квартире над магазином, — лев в клетке, в которой уже не откроется дверца на свободу. Отец почти не покидает дом, чтобы не проходить мимо обычно открытого заднего входа в склад, куда привозят новый товар, чтобы не видеть с улицы две большие витрины, не встретить знакомых, в чьих участливых взглядах мелькает и оттенок злорадства: ага, прихлопнули тебя, толстосум…
Камилл поднялся. По привычке направился в контору возле склада, но на пороге запнулся; вышел на улицу, к ближайшей телефонной будке.
— Попросите, пожалуйста, редактора Тайцнера.
— Кто его просит?
— Камилл Герольд.
В трубке замолчали, слышен был лишь какой-то шелест да отдаленный, невразумительный разговор.
— Пана Тайцнера нету, — сказал наконец женский голос.
— Когда он ушел? Мы должны были встретиться…
— Минутку… — Пауза, заполненная неопределенными звуками, затянулась, потом трубку взял кто-то другой.
— Извините, пан коллега, я только что вернулся в редакцию. На меня неожиданно навалилась уйма работы…
— Мы с вами договорились встретиться в нашем погребке еще три четверти часа назад. Я все еще жду вас там.
Мгновение растерянной тишины — вероятно, в этой тишине перед Тайцнером с укором промелькнуло воспоминание о недавнем свадебном пиршестве, о бессчетных бокалах бадачони, совиньона, токая, выпитых в полумраке бара…
— Ладно, вырвусь на минутку…
Через двадцать минут вход заслонила широкоплечая угловатая фигура. И уже не полотняную каскетку снял Тайцнер с кудрявой головы, а обыкновенную шляпу, и на ногах вместо солдатских башмаков были полуботинки. Что-то важное произошло, кажется, кое с кем, только в данном случае — в обратном смысле; многие из тех, что до сей поры одевались как господа, теперь демонстративно ходят чуть ли не в спецовках.
— Здравствуйте, — вместо «Привет, юноша!». Только гортанное «р» оставалось у него и после Февраля.
Оглядевшись с какой-то настороженностью, Тайцнер сел спиной к входу. «Хочу смотреть жизни в лицо, и вообще таков принцип опытных стрелков: всегда иметь защищенную спину», — говорил Тайцнер своим громким баритоном во время прежних встреч, стараясь занять местечко в углу зала.
— Ну, ваш договор, насколько мне известно, оформляет наш юридический отдел. Книжки-то и дальше будут выходить… — непонятно в какой связи добавил он. — Бокал бадачони, — поднял он голову к Тоничке, словно удивляясь, что она и теперь тут работает. — Редактор Валиш сюда больше не ходит?