– Но она тебе нравится?
Торн молча смотрел прямо перед собой. Потом ответил:
– Как я уже говорил, это неважно.
Кай отвернулся. То, что Торн не мог обсуждать свои отношения с Кресс, сказало ему больше, чем самая откровенная исповедь. Он ведь и сам не стал бы говорить о своих чувствах к Золе.
– Ладно, – продолжил он. – И что будет делать Кресс после того, как все закончится?
– Не знаю, – сказал Торн. – Может, станет работать на тебя в королевской команде ищеек.
Размытые пятна в иллюминаторе обрели более четкие очертания. Уже можно было различить пляжи, небоскребы, гору Фудзи, и дальше – целый континент, пышный, зеленый, гостеприимный.
– Хотя не думаю, что это именно то, чего ей хочется, – размышлял Торн. – Она всю жизнь просидела на спутнике и теперь мечтает увидеть мир. Мечтает о путешествиях.
– Тогда, думаю, она останется с тобой. На чем еще путешествовать, если не на космическом корабле?
Но Торн покачал головой:
– Нет, уж поверь. Она заслуживает лучшей жизни.
Кай подался вперед, чтобы лучше видеть земли, которые расстилались под ними, и сказал:
– Я тоже так думаю.
– Когда это ты научилась вышивать? – спросил Ясин, разглядывая содержимое корзины, висевшей на локте Зимы.
– Несколько недель назад, – с гордостью ответила она.
Ясин взял из корзины полотенце для рук и стал рассматривать ровные стежки, изображавшие созвездия и планеты.
– Ты вообще спала?
– Немного. Нет. – Она порылась в корзине и протянула ему детское одеяло, по краям которого были вышиты стаи рыб. – Это мое любимое. Целых четыре дня над ним сидела.
Ясин хмыкнул:
– Я так понимаю, что эта неделя у тебя была плохая?
– Просто ужасная, – беззаботно ответила она. – Зато сейчас у меня есть все эти прекрасные вещи. – Она забрала у него одеяло и сунула в ворох пестрой ткани. – Знаешь, это занятие очень помогает. Особенно, когда я сижу без дела и мне мерещатся всякие чудовища.
Ясин искоса посмотрел на нее. Вот уже несколько недель он был ее охранником, но им редко удавалось поговорить или погулять вместе, как сейчас, ведь охранник должен держаться на определенном расстоянии от того, кого охраняет. Но сегодня Зима вытащила его на прогулку к сектору АР-2, купол которого прилегал к центральному. Там, среди жилых кварталов, находились элитные магазины, закрытые в этот ранний час. На пустынных улицах царили тишина и покой. Не перед кем было заботиться о приличиях.
– И… как ты сказала? Все это ты вышила в подарок?
– Да, для продавцов, клерков, домашней прислуги. – Ее глаза блестели. – Неприметных работяг Артемизии.
Зима говорила о низшем сословии. О людях, которые убирали мусор, готовили пищу и удовлетворяли прочие нужды и потребности аристократии. И все же их участь была более завидной, чем у жителей внешних секторов. Они хотя бы не голодали. Плохо было лишь то, что им приходилось жить в Артемизии, в центре одурманивания мозгов и политических игр. С хорошим слугой здесь обращались как с домашним питомцем – холили и баловали, пока он был нужен. Били и гнали прочь, когда нужда в нем отпадала. Ясин всегда думал, что будь у него выбор, он предпочел бы попытать удачу где-нибудь в шахте или на заводе.