Итальянец, увидев монахов-черноризцев, что-то завопил на итальянском, куклы бросились к дому, он поспешил за ними, обернувшись на ходу –
– Глупцы, вы думаете, что театр Малетто на этом закончился?
– Братие, поспешите! – надсадно крикнул старик – Уйдет, окаянный! Нельзя, чтобы он дверь закрыл.
Малетто почти успел захлопнуть дверь. Почти.
Дом вспыхнул так, как будто его облили бензином и одновременно подпалили с разных сторон. Вспыхнула и фигура Малетто, стоящего на крыльце у самой двери, ярко-красный огонь как будто пожирал его изнутри, полыхала кукла Арлекина, которую он так и не выпустил, корчились и извивались, как будто в каком-то диком танце его актеры.
– Спасибо вам, братие – поклонился в пояс монахам старик – Спасибо, что отозвались, что подсобили. Знаю, не простили вы меня, но то мой крест.
Монахи молча развернулись и ушли в темноту, где-то снова бухнул колокол.
– Ааааа! – полыхающая фигура Малетто спрыгнула с крыльца, крутанулась на месте, после кукольник побежал по путям, рассыпая вокруг себя огненно-яркие искры. Сразу после этого крыша дома провалилась внутрь, столб огня поднялся к небу, что-то ярко вспыхнуло и все пропало – и итальянец, и его куклы, и полыхающий дом. Осталась только ночь, снег, кровь на нем и завывания ветра.
– Вот же хрень какая у нас здесь водится – Карась достал из кармана платок и начал затягивать им кровоточащую руку – Все завтра Лешему расскажу.
– И зря, он тебе все равно не поверит – заметил Герман, поднимаясь со снега. На его щеке были явно видны следы укусов – Такое своими глазами видеть надо. Да ты и сам завтра засомневаешься – было это или нет. Ржавый, ты здесь? Цел?
– Цел – мальчишка вылез из-за рельсов, где, видно, спрятался, когда началась катавасия – А Марюта тоже сгорела вместе с домом?
– Эээ, парень, это была уже не Марюта – грустно ответил ему Герман – Марюта исчезла, когда в этот дом вошла.
– А где дед? – повертел головой Карась – Эй, старый! Ты где есть?
– Да не ищи его – Герман подошел к Кольке и протянул ему руку – Он тоже ушел.
– Куда? – Карась завертел головой.
– Кто знает? – Герман потер щеку – Мне Вика и про него рассказала, только я и предположить не мог, что мы и с ним, на наше счастье, столкнемся.
– А кто это был-то? – прохрипел Колька, держась за саднящую до сих пор шею.
– Калика перехожий – Герман шумно выдохнул, подцепил с земли пригоршню снега и вытер им лицо – Вот в такую же ночь, только пять веков назад, он постучался в монастырь, который стоял как раз в этих местах, попросил приюта. А монахи его не пустили, за что он их и проклял. И как только это проклятие прозвучало, земля разверзлась, и монастырь ушел под землю, на веки вечные.