Я улыбнулась. Он сказал даже больше, чем я. И я это оценила. Поэтому следующий вопрос задала сама, хотя он и был излишне откровенным:
— А своя семья? Ты женат? Есть дети?
Он посмотрел на меня так удивленно, словно я спросила о чём‑то из ряда вон выходящем.
— Нет, конечно. Разве я стал бы тогда…хмм… уделять тебе внимание?
Хорошо, что не сказал более правдивое "преследовать тебя" либо не "давать тебе проходу, угрожая Харашу". Хотя, помнится по разговорам, он предпочитал эльфиек, значит, не был монахом. Неудивительно, что я ему приглянулась, всё‑таки жители этого мира видели во мне эльфийские корни.
— Многим это не мешает, — пожала плечами я.
— Ты же не думала всё это время, что я женат? — подозрительно спросил он.
— Нет. Просто решила уточнить… интересно. Хотя это и не имеет никакого значения, — сказала я и тут же пожалела, видя, как поменялось его лицо.
— Для тебя это вообще не имеет значения? Или в случае со мной?
И что мне ответить? Да, для меня не имеют значения брачные узы местных жителей, так как я не планирую здесь задерживаться. Будь он хоть сто лет женат, я бы не удивилась его вниманию к адептке. Вот из такого я мира, где всё перевернуто вверх ногами.
— Мне в принципе без разницы, женат кто‑то или нет. Это не моё дело. Зря я спросила. Извините, — и снова я перешла на "вы", не удержалась. Так выходит намного легче и естественнее, чем говорить "ты" этому существу.
— Ничего, — ответил он, испепеляя меня взглядом. И добавил, хоть я и не спрашивала: — Я не связывал себя узами, так как… кое‑что мешало.
— И всё ещё мешает?
— Да. Но я надеюсь, что недолго.
И снова слова — обещание, вернее, слова — угроза. Что‑то чудилось в этой фразе недоброе, при этом имеющее ко мне прямое отношение, но разгадать логику темного магистра было мне не под силу.
О чем с ним говорить? В моём мире первое мнение о человеке составляют, узнавая о его любимых фильмах, книгах или музыке, потом присматриваются к поступкам, потом узнают и всю подноготную. Именно поэтому я и сторонилась близкого общения с кем‑либо. Как раз в подобных мелочах и проявляется моя чужеродность.
Не зная, что делать, я принялась есть. Салат был очень вкусным, креветки таяли на языке, а лимонный сок придавал необходимую кислинку. Как же я соскучилась по такой еде! Дома я иногда покупала в супермаркетах креветки и готовила их сама, а в кафе нередко заказывала пасту с ними или тот же салат. В столовой академии еда была проще в разы, хотя и довольно вкусной. Не то, что в наших, всё ещё сохранившихся на себе налёт совковости.
Несколько раз, за то время, что мы ели в молчании, к нему подходили какие‑то важные персоны поздороваться и перекинуться парой слов.