— Салента!!! — Первым определил упавшим голосом штурман. И вслед за ним по всей лодке как эхо пронеслось — Салента? Салента! Салента…
3.
Механик, по прозвищу "Выхлоп", ввалился в сонный полумрак центрального поста лодки, стоящей уже в доке "Медузы". Вытерев грязные руки о брюхо своего, такого же грязного и замасленного комбинезона, он осмотрелся и, видимо, не найдя того, кого искал, подошёл ко второму помощнику. Став над Тильсом в угрожающей позе, он несколько раз качнулся с пяток на носки и, набрав воздуха, прогремел заковыристую, нецензурную фразу, которую можно было бы квалифицировать, скорее всего, как вопрос.
Рик некоторое время молчал, напряжённо шевеля губами, пытаясь уловить в сказанном главное. Однако вскоре запутался и попросил механика не горячиться и говорить только самую суть. В ответ на это услышал такой выброс из цитатника ругательств народов Вселенной, приправленных в придачу ещё и чисто профессиональными терминами, что, открыв в восторге рот, только и смог по окончании монолога, восхищённо выдохнуть:
— Во даёт!
Рика было трудно упрекнуть в незнании "обратной стороны" родного языка, но та золотоносная жила, которую разрабатывал мех, могла повергнуть в шок любого заслуженного лингвиста. Не зря сам адмирал Рафаил испытывал к Выхлопу душевную слабость и при любом возможном случае посещал "Касатку". Объяснял он это тем, что, слыша нетрадиционное название деталей, узлов, и агрегатов отдыхает душой, вспоминая своё детство, проведённое на судне ловцов метеоритов, где он был юнгой. Ходили слухи о том, что даже "чёрные ящики" с записями из машинного отделения лодки после обработки попадают прямым ходом в руки Рафаила, отрывки из которых он потом цитирует в критические минуты своей жизни.
Однако вопрос, какой бы он ни был, требует ответа. Рик повернулся в сторону второго прохода и громко крикнул:
— Элия!
Вскоре оттуда появился жующий бортинженер и недовольно спросил:
— Чего орёшь, связь трудно, что ли включить?
— Твой кадр? — Тильс кивнул на Выхлопа, — вот и изложи мне краткие тезисы выступления своего подчинённого, а то я что-то затрудняюсь. В экстремальной ситуации я его понял бы в лёт. А вот так без адреналина в крови не воспринимаю… Да, и попроси его говорить помедленней, я хочу записать пару выражений этого офицера — где-нибудь блесну.
— Это вначале непонятно, а потом только успевай, мысли материализовывай, — успокоил бортинженер, и, повернувшись, спросил у Выхлопа, — так в чём проблема мех? И почему вопрос не ко мне? Меня как инстанцию уже игнорируешь, что ли?